На круги своя. Часть 2. Сбросить маски

Я держала слово, после умопомрачительной близости на кончике ножа в театре, когда нервы натянулись до предела и мнилось, каждая минута может стать последней, не подпускала Соланжа. Сначала он требовал, потом просил. Бесполезно, невеста лорда Марона стойко держала оборону, хотя иногда по ночам вспоминала поцелуи некроманта с легкой грустью. Участь любовницы – не моя стезя, мне мало плотских утех, хотелось духовной близости. А Соланж… Понятия не имею, что он любит, чем интересуется. Сводил бы на вернисаж, благо в столичной Академии искусств недавно открылась выставка картин. Хоть на пикник, снова в театр – нет, только приглашения домой. Зачем, понятно – уговорить лечь в постель.

И все же я скучала, хотела бы снова ощутить горячее дыхание Соланжа. Если в руках Эллана я музыкальный инструмент, то с некромантом становилась частью его самого. Он всегда брал властно, выбивая толчками воздух из легких, и мне нравилось, нравилось, когда его плоть заполняла до краев, не оставляя ни малейшего шанса пустоте, сводили с ума его губы, рождавшие теплую волну внизу живота, одновременно нежные и грубые. Тело, один вид которого подавлял малейшее сопротивление.

Они слишком разные: Эллан и Соланж, но оба доводили до вершины блаженства. Наверное, объедини они усилия, умерла бы от счастья. Да, меня теперь посещали такие фантазии – сказывался пронизанный похотью воздух Веоса. Решилась бы? Вряд ли. Просто любовник? Тоже нет, я слишком ценила Эллана. Может, всего один раз, и кончено.

Эллан, мой лорд.

Улыбка тронула губы.

Пока он валялся в постели, мы много говорили. К счастью, не об этикете. Эллан успокоился, стал прежним, каким я его знала при жизни Элизы. Оказалось, он вовсе не подкаблучник. И жуткий собственник – в красках представлял, как станет хвастаться красавицей и умницей-женой. Собственно, я и приехала к Соланжу, чтобы объявить о помолвке и передать приглашения на прием. Подспудно надеялась, некромант в кой-то веки раскроется, заговорит о чувствах, и одновременно страшилась признания. Так не нужно выбирать, а тогда?

И Соланж действительно заговорил, только о другом.

– Полагаю, ты захочешь поболтать с демоном, – озадачил виновник тяжких дум, – тем самым, который помогал графу Твейну Онору. Ты ведь в курсе, что Твейн – отец пропавшей королевы?

Кивнула и поежилась. Одну упоминание демона вызывало липкий страх, воскрешало картинки недавнего прошлого. Вместе с тем, когда еще представится случай прикоснуться к Сумеречному миру? Вряд ли Соланж предложил что-то опасное, хотя, памятуя его прошлые авантюры…

Некромант развеял сомнения. Мне ничего не грозит, он не позволит причинить вред матери его будущего сына.

Закашлялась и осторожно напомнила:

– Я не собираюсь никого рожать.

– Природа сама обо всем позаботится, – самодовольно улыбнулся Соланж и покосился на мой живот. – Может, ты уже тяжела.

Покачала головой и с легким звоном поставила чашку на блюдце.

– Мы уже на «ты»? Не слишком ли фамильярно?

Похоже, некромант не ожидал подобного ледяного спокойствия, потому что стушевался. Он – смутился!

Воодушевленная, продолжила наступление:

– Так вот, минутная слабость ничего не значит. Спасибо за все, особенно за Эллана, – лицо Соланжа дернулось, как от пощечины. – Если долг слишком велик, я заплачу. И, – выдержала паузу и встала, намекая, время визита подошло к концу, – я очень хотела бы видеть вас другом. Пожалуйста, не совершайте опрометчивых поступков.

– Только другом? – рот некроманта болезненно кривился.

Отвернувшись, глухо сообщила роковую новость:

– Я выхожу замуж за другого, помолвка состоится восьмого января. Если вам не подходит дружба, нам лучше перестать встречаться. Леди Марон мужу изменять не станет.

Скомкала перчатки и провела рукой по вспотевшему лбу.

Тяжело, безумно тяжело! Столько раз репетировала, а, как дошло до дела, стушевалась. Виной всему Соланж, вот зачем он так смотрит?!

– Дария, не надо лгать.

Некромант положил ладони на плечи. Не спешила скидывать их, так и стояла, слушая его биение сердца.

– Ничего не выйдет. У нас только постель, – с горечью покачала головой, пытаясь не расплакаться от нахлынувших чувств. – Я приезжаю, ты молчишь. Только сын, пара, кровать. А я? Я тебе нужна, Соланж? – развернулась и стиснула его руки. – Не как последнему из рода Альдейнов, не как мужчине, а как человеку? Не тело – душа.

Соланж медлил с ответом, подтвердив худшие опасения. Какие ж женщины дуры, падки на ласки и низкие хриплые интонации. Нас используют, а мы верим, открываем сердце.

– Вот видишь, – кисло улыбнувшись, заключила я и отступила к двери, – одно тело. А любовь – это душа, как с Элланом.

– И что же он делает такого, чего не даю я? – зло выплюнул Соланж.

Он стоял мрачнее тучи, казалось, готовый разнести весь дом в щепки. Кулаки сжимались, глаза выцвели, жилы на шее вздулись. Во рту пересохло от страха: вдруг обрушит гнев на меня, но я ответила. Прошло время, когда Дария Эрасса молчала, позволяя мужчинам творить историю. Ее историю.

– Слышит, видит и хочет понять.