На крутой дороге

— Но ведь не ночевать же вам на улице, под кустами? Тут ведь шпана всякая шныряет! — И, словно это только сию минуту пришло ему в голову, воскликнул: — Погодите-ка! У меня есть старушка знакомая. Я когда-то снимал у нее комнату. Комнатка, правда, не очень, зато вам будет спокойно. Хозяйка хорошая, заботливая. Кстати, это совсем рядом. Вот здесь, за углом, возле милиции. — И пошутил: — Так что жить будете еще и под надежной охраной!

Надежда долго колебалась. Но деваться и впрямь было некуда, город незнакомый, к тому же еще и шпана… И она в конце концов согласилась.

— Только бы старуха не сдала комнату! — забеспокоился Лебедь, и его беспокойство передалось Надежде: только бы не сдала.

К счастью, комната оказалась не занятой. Хозяйка встретила Лебедя как доброго знакомого и желанного гостя. С таким же вниманием она отнеслась и к Надежде. Но Надежда при виде ее ужаснулась: сгорбленная, с острым крючковатым носом, шустрыми глазками, бегающими под черными, не седеющими космами, с одной ногой — другая была на деревяшке, — хозяйка походила на ведьму. Надежда не могла определить, кто она: цыганка, армянка или турчанка, заброшенная сюда судьбой. Колода карт на столе, каких-то странных, разрисованных, подсказывала, что эта «ведьма» помимо всего и гадалка. Видно, сюда забегают обездоленные солдатки, чтобы бросить карту на своих бубновых или трефовых, затерявшихся где-то на дорогах войны.

Однако хозяйка была внимательной, гостеприимной, и Надежда быстро обвыклась, успокоилась. Небольшая, бедно обставленная комнатка с отдельным выходом во двор понравилась ей, и она была благодарна Лебедю за этот приют.

— Погадайте ей, Македоновна, — попросил Лебедь.

— А как же, погадаю. Погадаю, моя красавица. Всю судьбу открою тебе и на завтра, и на послезавтра, и навеки. У такой пригожей и судьба должна быть красивой.

— Ох, если бы! — вздохнула Надежда.

— Вижу, суженый тоже там, в кромешном? — протянула она к картам костлявые руки.

Но Лебедь остановил ее:

— Вы бы, Македоновна, лучше ужин какой выколдовали, а?

Надежда решительно отказалась: она не голодна. Сослалась на усталость и пошла отдыхать. Лебедь не задерживал ее. Не напрашивался для продолжения разговора, начатого в скверике. Не хотел показаться навязчивым. Пожелал доброй ночи и удалился.

Надежда сразу же легла. Все время в присутствии Лебедя она находилась в состоянии крайнего напряжения. Даже и в те минуты, когда он казался искренним и вызывал к себе симпатию. А когда он ушел, наступил спад, и она почувствовала себя совсем разбитой. Как будто много часов подряд одолевала бесконечные препятствия на пути.

Но уснуть она не могла, как ни старалась. Пыталась на чем-нибудь сосредоточиться, но мысли, точно облака, гонимые ветром и разорванные на куски, беспорядочно возникали и тотчас же пропадали. Исчезновение Зины и встреча с Лебедем взбаламутили душу и поселили в ней недобрые предчувствия.

А тут еще и старуха развозилась. При всем ее гостеприимстве и внимании к Надежде было в ней что-то недоброе. Всю ночь, точно в самом деле баба-яга из страшной сказки, бубнила, толкалась у себя, и Надежде было жутко.

Только под утро она немного задремала. Сквозь дремоту слышала, что приходил Лебедь. Говорил о чем-то с хозяйкой. Узнав, что Надежда еще спит, ушел.

На заводе они неожиданно встретились в кабинете главного конструктора. Лебедь всегда поражал Надежду своим умением влезать людям в душу, но в отношениях со старым конструктором он превзошел самого себя. Хотя познакомились они совсем недавно, этот рассудительный, нелюдимый старик был просто влюблен в Лебедя.

— Как же это вы, дитя мое, — встретил он Надежду, — не признались, что Аркадий Семенович ваш давний приятель?

Надежда сконфузилась:

— Не знала, что он здесь.

— Гай, гай! Не знала! — добродушно погрозил он пальцем, точно ему было известно, с кем она ночью сидела в скверике.

Лебедь скоро ушел, а старик еще не раз при каждом удобном случае возвращался в разговоре к нему, хвалил, восхищался его сметливостью, тактом, благородством. Очевидно, Лебедь рассказал ему о Надежде много хорошего, и старик был с нею любезнее прежнего.

Надежда думала попросить на заводе угол на ночь — ей не хотелось оставаться у подозрительной ворожеи. Но то ли потому, что увлеклась работой в конструкторском бюро и уже не осталось времени на хлопоты о жилище, то ли своей благосклонностью к Лебедю старый Конструктор приглушил ее настороженность к нему, а вместе с тем и к «ведьме», Надежда не стала никуда переходить. Ведь через два дня — домой, подумала она. К тому же старик конструктор напросился на чаек. Захотелось потолковать в домашней обстановке, где никто бы не отрывал, не мешал им. Он сам собирался пригласить ее к себе, да заболела жена.

— О, пожалуйста! — обрадовалась Надежда. — Буду очень рада! — И смутилась: — Только не взыщите… Совершенно нечем вас угостить.

— Не беспокойтесь, дитя мое! В хорошей компании сухарь вкусен и водица пьянит. Кстати, Аркадий Семенович тоже обещал наведаться. Вы где же? У злой ведьмы?

Надежда рассмеялась:

— И вы ее ведьмой зовете?