На крутом переломе

«Да, — подумал Никаноров, — хотя их „папы“, как обычно называл Ястребова Кудрин, не стало, но „сынки“ его, можно не сомневаться, забот и хлопот придадут немало. Тем более такие „сынки“». И вслух сказал:

— Корпус сорвал работу конвейера на автозаводе. Не обеспечил его шпилькой. А вас это, видимо, не волнует. Покиньте зал! И вы тоже, — Никаноров рукой показал на Кудрина, Северкова и еще на троих, которые читали газеты и журналы. Потом, когда они, сникнув и покраснев, направились к выходу, продолжил свое выступление:

— Прошу вас, товарищи, с сегодняшнего дня взять себе за правило: на совещании быть с тетрадками или с блокнотами, с ручками или карандашами. Вы — руководители, а не вольные слушатели. И собираем мы вас для того, чтобы подвести итоги сделанному, вскрыть допущенные просчеты и недоработки, обратить внимание на самое главное, что необходимо вытягивать общими силами. Руководитель каждого звена должен владеть обстановкой не только своего коллектива, но и всего завода.

Теперь о дисциплине, о соблюдении межцеховой кооперации. Заготовительный не обеспечил металлом пружинщиков, и они с декадным заданием не справились. К сожалению, и между начальниками цехов нет ладу. Они, как в спектакле, все выясняют, кто кого подводит. Завязнуть в неурядицах может каждый. Здесь надо исходить не из личных симпатий, а с позиций завода: как отразится то или иное решение на его работе. Без плашек инструментального цеха залихорадило корпус холодной высадки. А в итоге все эти неувязки, случаи безответственности отражаются на работе завода. Почему я остановился на этих прописных истинах? Потому что хочу обратить ваше внимание на дисциплину и ответственность, на деловитость и спрос. Причин, из-за которых завод не выполнял план, у нас немало. Как объективных, так и субъективных. И наша задача — устранить эти причины, наладить ритмичную работу коллектива. С завтрашнего дня два раза в день будем проводить оперативные совещания. Время их — восемь часов утра и семь часов вечера. И такое будет продолжаться до тех пор, пока завод не выйдет из прорыва.

Никаноров взял стакан с водой, сделал несколько глотков, окинул зал и продолжил:

— Теперь о реконструкции. Не сделано еще многое. И главное — не смонтирован агрегат продольной резки. Цех холодной прокатки ленты дает около сорока процентов общей продукции завода. А его почти все время лихорадит. Дело в том, что штрипсы получаем не тех размеров, которые заказываем. В результате работают лишь большие «блисы». Малые — простаивают. Поэтому монтаж АПР — сегодня вопрос номер один. Я лично беру контроль над его реализацией. Главный инженер под свою опеку примет внедрение в корпусе холодной высадки и цехе нормалей агрегатов гальванического покрытия. Работа тоже довольно объемная. Набирает обороты и подготовка к производству нового инструмента. Далее. В настоящее время мы разрабатываем единый план проведения различных совещаний по всем основным вопросам заводской жизни. Мы понимаем, что наша сила в людях, в вас, товарищи. И надеемся на взаимосвязь. У меня все.

Впервые за последние годы совещание прошло при полнейшей тишине, а когда расходились по цехам, поглядывая друг на друга и обсуждая действия директора, находили, что давно пора навести порядок и в проведений совещаний — самых дорогих, оказывается, видов общественной деятельности, и Никаноров прав, что так рьяно взялся за это.

Вечером в тот же день, после того как закончилась оперативка, каждый из тройки «ФКС» поочередно звонил Никанорову, принося свои глубокие извинения, а в душе сохраняя надежды использовать любой промах директора, чтобы отплатить ему за тот позор, который им пришлось пережить.

Никаноров понимал, что из этой троицы наибольшую опасность для завода представляет Фанфаронов. Однако начать он решил с Кудрина, как основного в прошлом закоперщика всевозможных их с Ястребовым рыбалок и пикников.