На крыльях

Отлетев километров пять, снова стал искать. Ошибиться нельзя ни в коем случае — не имел морального нрава. Во-первых, боялся направить товарищей на ложный путь (целый полк!), во-вторых, надо точно найти объекты, а то бомбы могут упасть где попало и на головы мирных жителей, которые не повинны в этой войне, развязанной фашистами.

Вот, кажется, то самое, что он искал. Сбросил пробный САБ — и сейчас же увидел над собой четыре огненных шара: это разорвались над ним зенитные снаряды…

Резко развернулся, но часть осколков попала в левое крыло и вырвала кусок консоли. Несколько пробоин оказалось и в правой плоскости. Лавируя под обстрелом, сбросил ещё САБы и, обнаружив необходимые объекты, сообщил по радио остальным самолётам полка: «Цель открыта!».

Подлетели остальные и стали группами заходить на цель.

Сам же оставался выше всех и во время захода подсвечивал объекты САБами. Бомбёжка началась…

Машину кренило влево, нервы у всего экипажа напряжены до предела. Каждый выполнял свои обязанности молча, разговаривали при необходимости отрывисто и коротко. Очень не хотелось сейчас висеть над самыми зенитками, но чувство долга и самообладание брали верх.

После бомбёжки взяли курс на базу, благополучно приземлились и усталые, как после изнуряющей физической работы, вылезли из самолёта…

… В январе 1945 года бои докатились до прусского города Инстенбург. Наши войска непобедимо двигались с боями к сердцу фашистских армий и захватывали у врага по нескольку десятков населённых пунктов ежедневно.

Под Инстенбургом фашисты, пытаясь укрепиться, сосредоточили свои большие силы; надо было без особенного промедления взять и этот хорошо защищенный пункт. Первый массированный удар предстояло нанести с воздуха.

Экипаж Абрамова вылетел на поиски объекта. При перелёте фронта его обстреляли из автоматических зенитных пушек, Абрамов, энергично и смело лавируя, выпел машину из зоны огня, но… на самолёте осколками было выведено из строя радио.

Экипаж оказался глухим и немым!

Возвращаться нельзя: всё до минуты рассчитано, да и товарищи уже в воздухе, летят следом. Только вперед!

Абрамов решил пойти на небольшую хитрость.

— Глыбин, — крикнул он, — немедленно вверх. Нужна высотёнка, хоть тысячи три, что ли…

— Понял, командир, — откликнулся бортмеханик и установил необходимый режим работы моторов.

Машина, изредка содрогаясь от ударов ветра, полезла вверх.

На высоте 3500 метров Абрамов осмотрелся, уточнил ориентировку и убрал газ. Стало тихо. Машина почти бесшумно понеслась к земле.

— Может, гитлеровцы дремлют, не станем их будить, — пошутил Абрамов.

— Понял, командир, — в тон ему ответил Глыбин. — Будем вежливы…

На высоте 1600 метров самолёт был точно над Инстенбургом. Абрамов повел самолёт по малому кругу и без всяких «пробных» стал сбрасывать все имевшиеся на борту САБы. Миллионы свечей яркого света залили город и военные объекты. Такой силы свет виден с расстояния несколько десятков километров: товарищам нетрудно будет догадаться, что Абрамов своё дело сделал и теперь приглашает их «приступить к работе».

Гитлеровцы, вероятно, и в самом деле дремали. Во всяком случае, Абрамов успел далеко уйти на юго-запад, прежде чем с земли выстрелила первая зенитка.

Несколько минут спустя, когда полк начал обрабатывать цель, Абрамов, убедившись, что всё в порядке, взял курс на базу.

…Это и есть «подсветка» или «подсвечивание» — одна из основных обязанностей лидерной эскадрильи.

За последний год войны пилот Герой Советского Союза Пётр Петрович Абрамов «подсветил» около 40 крупных военных объектов. А всего он произвёл в войну только на ЛИ-2 320 боевых вылетов, из них 50 — с посадкой в глубоком вражеском тылу.

Когда сейчас в праздничные дни он выходит на демонстрацию, на его груди сияет шесть орденов, пять медалей и золотая звезда Героя Советского Союза — высокая награда за все его боевые вылеты. Кроме того, он имеет 13 благодарностей от Верховного командования.

На линиях «Хамиаты»

Перед самым началом войны Дорохова вызвали в главное управление Аэрофлота. Предстоял перевод в Китай командиром корабля на линиях Советско-Китайской авиационной компании «Хамиата». Там Дорохов и пробыл все годы войны.

Подразделение, в которое назначили Илью Нефёдовича, базировалось в Западном Китае, в городе Урумчи. Основные рейсы: в Чунцин, Хами, Нанкин, Шанхай и в другие аэропорты. Условия полётов были трудные. Преобладала гористая местность. Усложняли пилотирование частые сильные ветры (особенно в пустыне Гоби).

Радиосредств для самолётовождения в плохую погоду было мало. Приводные радиостанции и радиопеленгаторы, находившиеся в распоряжении прислужников Чан Кай-ши, саботировали полёты наших лётчиков, не отзывались на свои позывные, если слышали их с советского самолёта.

За годы работы в Китае Дорохов приобрёл хорошую практику дальних утомительных полётов, отлично овладел сложной техникой пилотирования по приборам и научился быстро ориентироваться в мало знакомой и совсем незнакомой местности. Для лётчиков все эти качества важны и необходимы, они приобретаются главным образом в полётах.