На крыльях мечты

Марисоль опять заплакала. За что же тогда она хотела отомстить Энрике, ревновала его? «Зачем я пыталась взять то, что не мне предназначено? – думала она. – Ведь, скорее всего, Господь просто отвел его от меня. И я его совсем не любила, просто хотела с его помощью забыть другого человека».

«Но за что все-таки ему такой конец? – продолжала размышлять Марисоль. – Ведь Роберто в последний момент отказался от мести, хотел лишь сделать вид, соблюсти приличия. А теперь случилось такое горе в их семье. И мы стали врагами».

Марисоль почувствовала себя ужасно виноватой в смерти своего бывшего жениха. «А каково сейчас этой бедной девушке? – она вдруг вспомнила про Лауру и ужаснулась. – А если б я была на ее месте?»

Потом она вспомнила, как кокетничала на балу с Хосе Марией, и вся похолодела. Она ведь просто использовала его! Ей показалось, что этот человек ее так просто не оставит.

Но ведь и тот, которого она любит, тоже ей не предназначен, а предназначен Богу! Эта мысль пронзила Марисоль, как стрелой, и она снова зарыдала.

– Господи, за что, за что мне все это? – спрашивала она, поднимая глаза к небу, к иконам, но не слышала никакого отклика в душе. Только образ молодого певчего вновь проплыл перед ее внутренним взором, и ей показалось, что он улыбается ей.

Глава 11

На следующий день вся семья собралась уезжать в Андалузию. Вещи уже были собраны, карета стояла у парадной двери, донья Энкарнасьон отдавала последние распоряжения двум слугам, которые оставались присматривать за домом. Три служанки и горничная ехали вместе с ними, в открытой повозке.

Неожиданно перед домом появился всадник в голубом камзоле. Он спешился, и Марисоль увидела, что это был Хосе Мария. У девушки все похолодело внутри. В это время из дома вышла донья Энкарнасьон, и, увидев своего племянника, спросила, что ему нужно.

– Я хотел навестить Марисоль. И спросить, когда она даст мне ответ, – надменно сказал он.

Донья Энкарнасьон замахала руками и покачала головой.

– Сейчас не время, Хосе Мария. Мария Соледад пережила большое горе, сейчас мы все уезжаем в нашу усадьбу под Кордовой. Ей нужно утешиться.

– Могу ли я вас сопровождать? – настаивал родственник.

– В этом нет необходимости, – железным голосом ответила донья Энкарнасьон. – Дорога хорошо охраняется, по пути мы остановимся ночевать у друзей, так что не надо за нас беспокоиться.

Хосе Мария спросил, когда они вернутся.

– Осенью, – коротко ответила женщина. – Нам пора, прощай, Хосе Мария, занимайся своими делами.

Все устроились в карете, слуги сели в повозку, и экипаж тронулся. Колеса застучали по мадридским мостовым.

Хосе Мария еще несколько минут смотрел им вслед недобрым взглядом, потом вскочил на своего коня и ускакал.

– Я говорила, что он так просто тебя не оставит, – с беспокойством в голосе сказала донья Энкарнасьон, когда они отъехали на некоторое расстояние. – Зря ты с ним так себя вела на балу. Это нехороший человек. Неизвестно, что у него на уме.

Марисоль только вздохнула. Однако они выехали за пределы города, и вскоре дорожные впечатления затмили неприятные ощущения от встречи с этим человеком.

Через семь дней путешественники прибыли в свое поместье под Кордовой. Лето стояло в самом разгаре, в большом саду все цвело и благоухало. В листве фруктовых деревьев весело пели птицы. Марисоль и ее сестра с огромным удовольствием скинули свои дорожные костюмы, оделись в легкие платья без корсетов, и сразу побежали к водоему. Донья Энкарнасьон смотрела, как они весело плещутся в воде, обдавая друг друга брызгами.

– Как здесь хорошо, мама! – воскликнула Марисоль. – Я никогда больше не хочу возвращаться в наш мрачный дом в Мадриде, я хочу остаться здесь навсегда!

– Мне тоже здесь очень нравится, – вторила ей Исабель, – почему бы нам всем не переехать сюда?

– Это невозможно, девочки мои, – вздохнула донья Энкарнасьон. – Там у нас есть обязательства. Мы – знатные люди, и должны выходить в свет. И здесь вы вряд ли встретите тех, за кого сможете выйти замуж.

– Но ведь Кордова – тоже большой город, и здесь живет столько людей! – воскликнула Исабель.

Донья Энкарнасьон не стала спорить. «Пусть девочки наслаждаются свежим воздухом, нашим прекрасным садом. А потом им все равно захочется вернуться в Мадрид», – думала она про себя.

Вдоволь накупавшись и переодевшись в сухую одежду, сестры принялись бродить по саду. Им нравились разные потаенные уголки, где у них еще с детства были свои секреты. В дальнем конце сада, к которому примыкала густая роща, в глухой каменной стене имелся едва заметный лаз, и, наверное, о нем знали только садовник, Марисоль и ее сестра. Еще в детстве они иногда сбегали из дома через этот потайной ход, и по едва заметной тропинке направлялись к реке. Поместье находилось недалеко от прекрасной реки Гвадалквивир, которая с шумом неслась среди крутых берегов. Вот и сейчас девушки, не сговариваясь, направились к лазу, пролезли через него и оказались в эвкалиптовом лесу, среди зарослей бересклета и тимьяна, Сестры нащупали в густой траве едва заметную тропинку и устремились по ней к реке.