На крыльях мужества

Командующий 1-й танковой армией генерал-полковник Хубе подвел свои дивизии к внешней стороне кольца, сосредоточив сотни танков на двух узких участках, и теперь этими стальными бивнями пытался протаранить кольцо окружения. Наши рации все время перехватывали его короткие радиограммы, адресованные Штеммерману и передающиеся открытым текстом:

"Выполняя приказ фюрера, иду на помощь, Хубе".

"Держитесь, я близко. Вы слышите меня? Хубе". "Еще сутки, и путь вам будет открыт. Хубе"...

"Можете положиться на меня, как на каменную стену, - самоуверенно заявлял Гитлер в радиограмме, направленной командующему окруженными войсками генералу Штеммерману. - Вы будете освобождены из "котла". А пока держитесь до последнего патрона".

И мы им помогали "держаться". Группа штурмовиков, ведомая командиром эскадрильи Иваном Голчиным, решила взлететь в любых условиях и пробиться к Городищу, чтобы помочь нашим наземным войскам, отбивавшим бешеные контратаки "викингов". А строптивый февраль шумел метелями, густой снегопад смазывал взлетные ориентиры. Идущим на задание помогали все: техники, оружейники, мотористы, специалисты из батальона аэродромного обслуживания. Они растягивались живой цепочкой вдоль взлетной полосы, и штурмовики, ориентируясь по этой цепочке, даже не делая круга, ложились на боевой курс. О том, как происходил полет, рассказывал позже ведущий группы..

...Фонари самолетов постепенно затягивало льдом. Началась тряска двигателя - обледенялись винты. На одной из машин вышел из строя мотор, и летчику пришлось возвратиться на свой аэродром.

Гитлеровцы даже не предполагали, что в такую погоду их могут потревожить с воздуха - танковая колонна шла, как на параде, в плотном, нерассредоточенном строю.

Цель великолепная!

Штурмовики, разделившись на две группы, одновременно ударили в голову колонны и в хвост. Белое поле сразу стало грязно-серым, по земле медленно стлался густой дым. Танкисты противника попытались вывести машины из зоны огня. Тщетно! Штурмовики сделали еще четыре захода.

Пролетая над районом от Корсуня на юго-восток, где роковое кольцо окружения сжималось особенно туго, мы видели сверху внушительную картину заднепровского сражения.

Городище, Стеблев. Здесь было последнее пристанище Штеммермана. Тут ему вручили ультиматум. Шендеровка. Здесь агония обреченных достигла своего апогея. Вот оно, знаменитое Байковое поле - финал Корсунь-Шевченковского сражения.

А под крылом - поля и дороги, загроможденные битой и брошенной немецкой техникой. Танки с сорванными башнями, покореженные пушки, перевернутые вверх колесами грузовики, автобусы и повозки, скелеты транспортных "юнкерсов", туши битюгов вперемешку с человеческими телами. И машины всех видов: от малолитражек до семитонок - образовали прямо-таки выставку трофейной техники.

В черноземье - густом, тягучем, вязком - перестали крутиться колеса машин, транспортеров с зерном, с боеприпасами, с топливом. Все это засыпалось снегом, покрывалось огромным белым саваном. Когда смотрели на горы металла и замороженные трупы, невольно вспоминали строки: "О поле, поле, кто тебя усеял мертвыми костями?".

17 февраля корсунь-шевченковская группировка была окончательно разгромлена. "Котел" выкипел до дна.

В селе Джурженцы вскоре нашли труп фашистского генерала. В кармане его мундира обнаружили воинское удостоверение на имя Штеммермана.

И что только ни делал он, чтобы спасти обреченные войска! Взывал к чести и брал с каждого "подписку о стойкости", молил о преданности фюреру, обещал вознаграждения и бросал безжалостно в контратаки уже надломленных своих солдат, подогревая их шнапсом. И проиграл! Он так и не дождался обещанной помощи от Гитлера, прихватив с собой на тот свет десятки тысяч вояк "тысячелетней империи".

Многие летчики полка были представлены тогда к орденам и медалям, в том числе и я, а командир эскадрильи Александр Андреевич Девятьяров - к званию Героя Советского Союза.

Отступали гитлеровцы, отступала и зима - долгая, затяжная. Но погода капризничала: то ясно, то вдруг метель, дождь, туман, обледенение... Накануне перебазирования на новую точку за Днестром всю ночь валил густой влажный снег. Приходилось ждать погоды. И вот утро. Выкатилось солнце, и сквозь кисею снега, как на фотобумаге, проявлялись черные пятна проталин. Ожил аэродром. Техники и механики захлопотали у самолетов. Еще раз осматривали вооружение, радиоаппаратуру, электроспецоборудование. Опробовали моторы. Весь полк поднялся и длинным пеленгом взял курс на Молдавию.

Под крылом широко расходятся поля, черные шляхи, усеянные поверженной техникой немцев. А вот и Днестр, стиснутый высокими, крутыми берегами, заросшими хвойными деревьями. Река искрилась от лучей солнца, а в местах, затененных облачностью, хмурилась, теряла свои краски. Так, подергиваясь синевой, медленно застывает сталь в изложнице.