На крыльях Родины

Мы гордимся Вашим мужем, Олимпиада Леонтьевна. Вправе гордиться им и Вы. Летчики, которыми командует Леи Львович, любят его и готовы идти за ним, что называется, в огонь и в воду. Мы уверены в том, что гвардии подполковник Шестаков и его летчики и механики прославят силу нашей авиации новыми славными боевыми делами, всеми силами помогут разгромить ненавистного врага, очистить от него советскую землю.

Желаем Вам и Вашим детям здоровья и благополучия. С боевым приветом Сиднев, Огнев, Зубков» {20}.

Об этом письме знали в полку, гордились высокой оценкой деятельности командира и вместе с ним беспокоились за судьбу его семьи, о которой Шестакову долго ничего не было известно. Лишь в феврале 1942 года Лев Львович получил первую весточку от родных. Нашлись в далекой Башкирии жена, сын Левушка, мать, отец…, Нельзя без волнения читать письмо Олимпиады Леонтьевны о пережитых мытарствах и постигшем их горе. Из Одессы они эвакуировались 12 июля и уехали в Авдеевку, откуда вместе с родителями мужа пришлось бежать, так как туда уже подходи гитлеровцы. Целый месяц ехала поездом Олимпиада Леонтьевна вместе с двухлетним Левой и девятимесячной Таней, да еще ждали третьего. С большим трудом добралась до Туймазы Башкирской АССР. Дочь Таня умерла 12 ноября 1941 года, а в феврале 1942 года родилась Алла.

«Сейчас я получил три твоих письма, - писал Шестаков жене, - из них одно страшное, в котором ты сообщаешь, что нашей Татохи больше нет. На душе у меня непередаваемая тоска. Я тебя очень прошу: береги Левика. береги изо всех сил. Вот сейчас остановился и не знаю, о чем дальше писать, на душе так плохо… Ну да ничего, закончим войну, и все поправится. А для того, чтобы она быстрее закончилась, и непременно нашей победой, нам надо смело и нещадно бить врагов - пусть они сполна ответят за наши страдания. Священной ненавистью к фашистам зажжены сердца всех советских людей. День расплаты уже недалек…»

Фронтовое письмо, написанное наспех, на серой бумаге, карандашом. Но в нем высказано сокровенное, то, чем жил солдаты, защищающий самое дорогое на свете.

14 февраля 1943 года был освобожден Ростов-на-Дону. Летчиков 9-го гвардейского полка чествовали как героев. Газеты посвящали им публикации. И, конечно, особо отмечался их командир - Лев Шестаков. «Хозяином боя» называла его «Красная Звезда», «непревзойденным асом-oxoтником», «грозой фашистов» называла его другая армейская газета.

«Бейте фашистов так, как бьют их шестаковцы-гвардейцы!» - призывали листовки и армейская газета. И тут же следовало краткое перечисление советов, приемов ведения воздушного боя летчиками 9-го полка - того, что было характерно для них: «смелость и решительность во время атаки, открытие огня с дистанции не более 100-200 метров, подход к вражескому самолету но возможности сзади или снизу под углом 45 градусов, осмотрительность и дисциплина, стремление держаться группы после боя, вплоть до посадки на своем аэродроме.

Боевой опыт 9-го гвардейского ИАП все больше пропагандировался и внедрялся не только в полки 268-й ИАД, по и во все части и соединения истребительной авиации 8-й воздушной армии. Асов полка Ковачевича, Амет-Хана, Лавриненкова, Алелюхина, Карасева, Королева приглашали в другие полки для выступлений перед летным составом.

- Главное, к чему нужно стремиться в воздушном бою, - говорил в докладе «О наиболее выгодных маневрах и способах воздушного боя» Лев Шестаков на совещании боевого актива 268-й дивизии, - это достичь превосходства в высоте. Иметь преимущество в высоте - значит все время держать противника в своих руках.

* * *

С марта 1943 года Шестаков все чаще стал привлекаться для работы в штабе дивизии {21}, замещая то заместителя командира дивизии, а то и самого комдива. Армейское командование считало, что комполка с его опытом руководства людьми вполне готов для командирской работы в масштабе дивизии: это, безусловно, соответствовало бы его уровню теоретической, а главное - практической подготовки.

Последние дни пребывания Шестакова в полку были полны забот, связанных с переучиванием личного состава на новый самолет под названием «аэрокобра». Эта машина имела хорошую устойчивость на земле благодаря носовому колесу, более удобную и свободную кабину для летчика, отличное вооружение.

Однако, облетав «кобру» по всем статьям, Шестаков убедился, что новая машина тяжелее, чем «Як», в управлении, капризнее. Это качество особенно давало о себе знать при выполнении такой, к примеру, сложной фигуры, как штопор Шестаков принял единственно правильное решение: научить летчиков выводить самолет из плоского штопора. В один из ближайших дней он лично продемонстрировал два показательных полета с преднамеренными вводом и выводом «кобры» из штопора. Вот что писал об этом автору Герой Советского Союза И. Г. Королев: