На курорте

И где-то на периферии боль зудела, как комариный рой, накатывала волнами в такт прибою, шумевшему почти под окнами, медленно, как вода, поднималась по ногам выше и выше. Дика сменил Джек, потом Дик вернулся, а Чак ушёл на кухню, там что-то падало со стола, ножки ритмично скребли по полу…

Очнулся Шерлок на полу, развязанный, с бутылочкой нашатыря под носом. Его скрутил очередной приступ кашля, такой же сильный, как тот, что привёл к резкой, до обморока, боли. Надо было вырваться, прыгнуть в окно, бежать, плыть, вырваться, вырваться, но кашель только отдавался болезненным эхом в не желающих двигаться ногах и руках.

На какое-то время его оставили в покое. Потом сыто улыбающийся Чак приподнял голову пленника за волосы и спросил

- Как вы относитесь к Железной Деве, сэр О да, вы патриот и любите классику, - он медленно приоткрыл дверцу шкафа, и Шерлоку представилось утыканное гвоздями нутро. Нет, не может быть, его же даже не ударили ни разу по-настоящему! Паника парализовала, мешала дышать, мешала думать. Тело – только транспорт, но вдруг оно показалось таким родным, таким идеальным, стоило представить его осквернённым, повреждённым, изломанным, стоило представить разум запертым в бесполезном, неисправном носителе, как накатывала волна отвращения и ужаса. Разум держался из последних сил.

Нет, конечно же, нет. Всего лишь запись, старая, заезженная запись. И пластырь. Заставляющий молчать, не дающий закрыть глаза, не позволяющий маленькому наушнику выпасть из правого уха. Громкость на максимум, верёвка, привязывающая запястья к лодыжкам, душная темнота, пропахшая нафталином, щелчок ключа.

- Мы даём вам время обдумать нашу просьбу до утра.

Майкрофт Холмс не любил сантиментов. Он не позволял себе слабостей, просто не имел на них права. К настоящему моменту у него осталась всего одна, приобретённая ещё до решения круто изменить собственную жизнь.

Как-то, сидя на кухне миссис Хадсон, он задумался, не утратит ли со смертью мамули нравственные ориентиры, и ему стало страшно. Майкрофт и так заигрался в бога со своей политикой.

А виной всему была скрипка. Глупое, глупое радио, созданное для того, чтобы создавать иллюзию живого голоса на чистенькой кухне одинокой пожилой женщины.

- Ах, прости, милый, я тоже не могу слушать скрипку, всегда плачу. Раньше вот терпеть не могла, а теперь… Ох, что это я говорю. Не слушай глупую старуху… - миссис Хадсон потянулась к кнопке, но Майкрофт остановил её руку и дослушал пьесу для скрипки с оркестром до конца, хотя время, отведённое на визит, истекло, а кое-какие вопросы не были решены. Больно уж манера исполнения напомнила характерную для мятущейся натуры его покойного братца.

Холмс, когда-то старший, а теперь последний в роду, залпом допил остывший чай и продолжил незавершённый разговор.

Этот эпизод пришёл ему на ум после случайно брошенной одним из подчинённых фразы

- Нам словно добрый ангел помогает!

Майкрофт смерил его взглядом, дело касалось сети Мориарти, и слова про Шерлока и тот свет застряли у подчинённого в горле.

Не месть, не попытка оправдаться просто власть, которую олицетворял Майкрофт, не терпела никакой иной власти на своей территории и вела методичную войну до полного уничтожения, напомнил он себе. Холмс не разменивался на борьбу за честное имя брата, за гордость семьи. Те, чьим мнением он дорожил, и так всё знали.

Мать почти переехала на кладбище, проводя там каждый погожий денёк. Майкрофт считал это глупостью. Однако любая мелочь могла резануть по глазам, запуская ассоциативную цепочку, и вспыхивала картинка, слегка затуманенная, овеянная волшебным светом прошлого. Маленькие красные ботиночки, разбитая коленка, изрисованный дневник, бутерброд с сахаром вместо соли, мусор, ерунда, глупости… слёзы. Слёзы оказывались слишком близко, сердце норовило растаять, кусочек зеркала выпасть из глаза. Он не позволял себе принять желаемое за действительное, превратить сомнительные события в деле Мориарти в подозрения, в паранойю.

Нет, ему некогда было сходить с ума, на его попечении были матушка и страна. Обязанность произвести очередное поколение Холмсов, в чём на Шерлока и раньше никто особо не рассчитывал, встала со всей неизбежностью. В положенное время, по истечении годичного траура, Майкрофт обручился с правильно подобранной юной особой из хорошей семьи и в положенное время готовился сыграть свадьбу. Вернее, готовилась немного встрепенувшаяся матушка, а Майкрофт по-прежнему всецело отдавался работе.

И работа ответила ему взаимностью, подкинув неожиданный сюрприз. Среди прочих бумаг с пометкой «особо срочно», которые Майкрофт разбирал с утра в кабинете, были три листочка, сколотые степлером. Сопроводительную бумажку он пробежал глазами и откинул, а вот при взгляде на второй лист руки Холмса затряслись. Ему уже не надо было смотреть на последнюю страницу, как никогда не требовалось заглядывать в последние страницы книг, где помещались отгадки. Он прекрасно знал каждую линию этих пальцев задолго до того, как их отпечатки осели в архивах английской полиции.