На ладони ангела

Во времена закона веры меня за это и на костер могли отправить. В 1958 году, когда начался экономический бум, до защиты Святого Престола никому уже не было никакого дела. Кроме благородных членов римского Кружка Охоты, которые исключили из своего дряхлого братства Валентино Бомпиани, опубликовавшего в своем журнале мои стихи.

Жалкий конец рухнувшего великого мифа. Финальный удар был непроизвольно нанесен Иоанном XXIII, когда он вычеркнул из церковного календаря нескольких сомнительных святых: Дженнаро (прости его!), Филомену, Георгия, Екатерину Думаешь, клерикалы и толпы верующих сильно возмущались? Помню, как на витринах Порта Портезе появились невиданные по своей нелепости товары: фрагменты костей, кусочки тканей, пряди волос, упакованные под стеклянными крышечками в шкатулочках из дуба или красного дерева, в зависимости от цены. Церковники не придумали ничего лучше, как выбросить на блошиный рынок и распродать за несколько тысяч лир мощи непризнанных святых.

Я купил себе ноготок Филомены, в память о счастливых временах, когда католицизм был правящей идеологией; и я с нежностью разглядываю его теперь на медальоне, в который я его вставил, всякий раз, как наследница той идеологии натравляет на меня своих держиморд.

Обо что споткнулась религия святого Петра? Сочтут ли их глупыми или одиозными, но инициатива епископа из Прато, а еще больше оскорбление, нанесенное Папой, дискредитировали Церковь. Никто отныне не потерпит, чтобы она вмешивалась в частную жизнь молодых итальянцев, которые вечером каждую пятницу отправляются покататься на лыжах, ради чего в зимние месяцы по направлению к заснеженным полям стали ходить четырнадцать специальных поездов. Есть ли среди прав, недавно вписанных в негласную конституцию общества изобилия, самую священную, самую естественную, самую желанную и неотъемлемую, есть ли среди них право на любовь? Новой идеологией станет идеология, которая усвоит и возвысит сексуальность вместо того, чтобы приносить наслаждение в жертву средневековым традициям, как если бы люди все еще жили в эпоху плуга и прялки.

И в общем, не важно какую сексуальность. Главное, сексуальность, которая стимулирует промышленность и торговлю, сексуальность, которая «приносит доход». Которая толкает на покупку машины и квартиры, холодильника и телевизора, горнолыжного снаряжения и стандартного курортного набора для летних каникул. Сексуальность, у которой есть вывеска и крыша над головой, официальная, признанная, которой доверяют агенты по недвижимости и дают кредиты банкиры; супружеская, само собой разумеется, но не обязательно; новый брак в любом случае не похож на обряд античного Гименея: ибо если один или два ребенка увеличивают расходы семьи, то уже больше могут замедлить потребительский рост. Отныне не только мужчина должен тратиться на свои костюмы и сигареты. Женщина, вырвавшись из кухонной упряжки и перестав нести свою кастрюльную вахту, уже не сидит дома, она одевается, красится, курит. Идеальная молодая пара путешествует, ходит в кино, наведывается в рестораны, выделяет в своем бюджете графу для жемчужного колье и обрамляет свои пальто мехом. Радужная картинка улыбающихся близнецов, популяризированная рекламой, которая оккупировала все тротуары и шоссе. В то время как пакетики с сухим молоком, бульонные кубики, коробки со стиральным порошком и упаковки с лапшей украшает теперь сияющий образ семейной идиллии, незаменимый интеллектуальный союзник обретает неожиданные черты ранее презренной науки в солнечной стране чистых улыбок и голубого неба.

На смену священникам приходят психоаналитики, психиатры и сексологи. Легко и быстро, так как они несут нужную идеологию: ту, которая встраивает в догму «правильную» сексуальность и выводит из нее «неправильную». Неправильную не с точки зрения морали (забытой с рождением «чуда»), а с экономической точки зрения. Сексуальность, которая, по долгой привычке к запретности сопряженная с тайной, не решается выйти из тени. Разновидность любви, которая, обреченная на маргинальное и авантюрное существование, исключает появление людей вдвоем на виду у всех. И следовательно не побуждает их к какой-либо деловой активности. Ни к поиску квартиры, ни к обустройству быта, ни к совместному отдыху. Стерильное влечение для воспроизводства вида, бесполезное для процветания торговли, оскорбительное для трудящегося большинства, до конца своих дней загнанного в долги тиранией кредитного благополучия.