На Лазурном берегу

– Я не мог уехать, Карен, не уладив дела с тобой. – Никак не отреагировав на его слова, она продолжала смотреть на машины, проезжавшие вдоль порта. – Я знаю, что порой способен достать кого угодно, и не виню тебя за наплевательское отношение ко мне. Но, по правде говоря, все шло не так, как я надеялся.

– Я так понимаю, что ты по-прежнему без работы.

Нейл пожал плечами:

– Во всяком случае, без такой, которая сделала бы меня богатым и известным. Наша страна слишком увлечена молодежью, чтобы дать приличный шанс таким, как я.

– Если бы ты бросил пьянствовать, думаю, все было бы иначе.

– Пожалуй. – Нейл вытянул ноги перед собой. – А пока… – Он набрал в легкие побольше воздуха. – Я готов утрясти то, о чем мы с тобой говорили, Карен. Фотографии и негативы всего за сто тысяч долларов.

Нейл заметил, как дрогнули ее плечи, однако Карен даже не повернула головы.

– Они у тебя?

– Да.

Почувствовав, как в груди гулко застучало сердце, она взглянула на Нейла.

– Покажи.

– Я не ношу их с собой, Карен. Еще потеряю. А кто знает, в чьи руки они попадут?

– Я хочу их увидеть, – заявила Карен ровным безразличным тоном. – Все. Вместе с негативами.

Нейл покачал головой:

– Об этом не может быть и речи.

– Почему же?

– Потому что этот твой бульдог Витадини непременно накинется на меня, как только я достану фотографии.

Карен улыбнулась. Хотя Джек скорее всего оценил бы этот план по достоинству, она об этом даже не подумала.

– Тогда встретимся там, где ты скажешь. – Карен снова перевела взгляд на поток машин. – Иначе больше ты не вытянешь у меня ни цента, – процедила она, надеясь, что голос не выдаст ее волнения. – Выбирай.

Нейл не сводил с нее глаз. Карен казалась спокойной, почти безмятежной, а рука, поднявшая бокал, была тверда.

– Хорошо, – наконец проговорил он. – Через полчаса в отеле «Мондайэл». И постарайся прийти одна, иначе сделка не состоится.

Карен смотрела, как Нейл лавировал между столиками, а затем пошел к улице Антиб, и не могла даже заставить себя почувствовать к нему жалость. И все же этого человека она когда-то полюбила или сильно увлеклась им. Человека, который хоть ненадолго принес им с Элизабет тепло, радость и чувство единения. Теперь у Карен осталось к нему лишь презрение.

– Интересно, что носят на международных кинофестивалях? – Бросив на кровать охапку одежды, Элизабет сложила руки на груди.

– Насколько мне известно, почти ничего, – авторитетно ответила Эрин Кармишель. Взяв в руки желтую ветровку, она осмотрела ее со всех сторон и лишь потом сунула в чемоданчик Элизабет. – Не могу поверить, что я замешана в эту сумасшедшую затею. Как только твоя мать узнает о том, что ты натворила, она тебя прибьет. Затем приедет сюда, и тогда мне тоже достанется за соучастие. – Эрин тяжело вздохнула. – А уж что она сделает с Питером, и представить себе не могу.

– С ума сойти, может, хватить причитать? Все будет отлично! А если ты будешь осторожна и сделаешь все так, как я сказала, никто даже не узнает о том, что ты меня прикрывала.

– Уверена, Кэтрин Брентверт что-то подозревает.

Элизабет вздохнула: все-таки ее подруга еще совсем ребенок…

– Это потому, что у тебя все на лице написано.

– А что я могу поделать? Я и правда ужасно беспокоюсь.

Сбросив с ног фиолетовые босоножки, Элизабет опустилась на кровать Эрин.

– Так не беспокойся! Все, что от тебя требуется, это притвориться, будто ты ничего не знаешь. Тогда с тобой ничего не случится.

– А вдруг дежурный по столовой заметит, что тебя нет?

– Эрин, мы уже сотни раз это обсудили. Ты скажешь, что я готовлю в своей комнате доклад по истории на среду. К тому времени когда кто-нибудь обнаружит мое отсутствие, я уже буду слишком далеко. – Она покровительственно похлопала Эрин по руке. – А когда во вторник я вернусь обратно, мама уже все уладит.

Похоже, Эрин это нисколько не убедило.

– Но тебя могут отстранить от занятий. Или вообще исключить. Забыла, что случилось в прошлое Рождество с Гретхен Веймар?

Элизабет бросила в чемодан еще одни джинсы.

– Не забыла. Но, как говорят французы, кто не рискует, тот не пьет шампанское. К тому же я нужна маме. Дядя Джек возвращается домой, и ей совершенно не на кого будет опереться. Ты ведь знаешь, она терпеть не может всякие сборища. И вообще всю эту суету вокруг звезд. А мне, наоборот, нравится. И мало ли, может быть, пока я там, кто-нибудь заметит меня и скажет: «А подайте-ка мне эту талантливую девушку. Плевать, во что это обойдется. Мне нужна только она».

Глядя на совершенно серьезную подругу, Элизабет расхохоталась и, швырнув в чемодан последнюю блузку, захлопнула крышку.

– А вдруг что-нибудь сорвется? – прошептала Эрин.

– Ради Бога, ну что может сорваться? Я еду повидаться с мамой, как уже делала много раз. Меня везет внушающий доверие водитель с правами, и, если что, у меня самой есть подписанный мадам Гилле пропуск.

– Который ты сама и подписала.

– Этого никто не знает, – парировала Элизабет. В это время зазвенел второй звонок. Не говоря больше ни слова, она взяла свои книги и выбежала из комнаты, Эрин бросилась следом.

ГЛАВА 39

– Черт бы его побрал!