На Лазурном берегу

Его низкий исполненный искреннего чувства голос сразу расположил Петри. Она почему-то считала, что от подверженных сильным страстям мужчин не может исходить ничего дурного, хотя ее подругам не раз приходилось оспаривать эту точку зрения.

– Увы, вам придется подождать, пока она не скажет вам этого сама.

– Я не могу ждать. Я должен увидеть ее сейчас.

Петри села, жестом приглашая гостя последовать ее примеру, однако он остался стоять.

– Почему сейчас?

– Почему сейчас? – взорвался Макс. – Потому что я люблю ее, мисс Колини, и не могу допустить, чтобы это недоразумение продолжалось. Потому что всего несколько дней назад мы с Карен были счастливейшими людьми на свете. Потому что у нас друг перед другом обязательства. Общие планы, наконец.

– Я знаю. Она звонила мне из Канна.

– Тогда вы понимаете, почему я должен к ней поехать.

Петри тотчас же взяла досада на Карен за то, что она поставила ее в такое нелепое положение. И за ее упрямство.

– Я все понимаю. Но вы тоже должны понять, что Карен испытала. Днем и ночью бедняжку изводили репортеры, пока ей не пришлось уехать. На нее выплеснули ушат помоев. Даже обвиняли в смерти вашей жены.

– Но с Луизой произошел несчастный случай!

– Тогда Карен ничего этого еще не знала. Ей было нужно услышать ваш голос, а вы так и не позвонили.

– Я думал, она поймет…

Петри улыбнулась.

– У человеческого понимания есть границы, мистер Прэгер. Дайте же ей немного времени, чтобы успокоиться. Карен не из тех, кто надолго оставляет вопросы открытыми. Думаю, она вам скоро позвонит.

– Как скоро?

– Не знаю.

Макс решительно сел в кресло напротив хозяйки.

– Петри, скажите мне, где она.

Макс так естественно назвал ее по имени, словно они давно знакомы. Несмотря на то, что Петри прожила в Соединенных Штатах немало лет, столь открытое проявление дружелюбия часто казалось ей фамильярным. Однако что-то в этом мужчине вызывало у нее невольную симпатию. Ну конечно, его сила. И кроме того, внешность. Но больше всего ей нравилось, как горели глаза Макса, когда он говорил о Карен, – будто наслаждался самими звуками ее имени.

Петри вздохнула.

– Больше двадцати лет не прислушивалась к своему сердцу, – произнесла она скорее для себя, чем для него.

Макс затаил дыхание.

– Она в Кармеле, – наконец сказала Петри.

Приютом Джека Витадини в Кармеле служил незамысловатый коттеджик. Располагался он на скале прямо над Атлантическим океаном. Карен бывала там много раз, но всегда не одна и не в такой мрачный и печальный день, как этот. Все небо заволокли тяжелые тучи, из которых время от времени сеял дождь. Карен сидела на пляже, не обращая внимания ни на мокрый песок, ни на резкие крики круживших над водой чаек, ни на сердитый прибой, грозно бившийся о темные изрезанные скалы. И более чем за шестнадцать часов размышлений в уединении пришла к грустному, но неизбежному выводу: ее страстный роман с Максом Прэгером закончился.

Как только в пятницу Карен прилетела в Лос-Анджелес, на нее набросились репортеры. К этому времени смерть Луизы была признана несчастным случаем, однако известие о приверженности к наркотикам и ее планы после трех с половиной лет разлуки воссоединиться с мужем все еще распаляли воображение журналистов и того и другого побережья.

Однако огромный и нездоровый интерес во всей этой истории вызвала не смерть Луизы, а роман Карен с Максом. Хотя эта новость уже не попадала в разряд горячих, отношения популярной актрисы и известного магната привлекли такое внимание, что для сдерживания осадившей аэропорт толпы пришлось вызвать дополнительные наряды полиции.

К счастью, с помощью двух дюжих охранников Джеку удалось благополучно провести Карен к принадлежавшему киностудии лимузину.

В кабинете Стюарта Вагнера, извинившись за неприятности, доставленные «Карнеги», она сразу попросила исключить ее из съемочной группы «Окаменевшего леса», работа над которым должна была начаться в июле. Однако у Стью имелось на этот счет совсем другое мнение.

– Не в первый раз на студии вспыхивает скандал. И наверное, не в последний. Но, тем не менее, через недельку все это уже будет в прошлом. Так что успокойся, Карен, и взгляни-ка лучше на это.

Стью протянул ей распечатку с последними цифрами, показывавшими доход от «Сожалений». Хотя «Золотой пальмовой ветви» картина не завоевала, в Соединенных Штатах она получила баснословные отзывы и только за первую неделю проката принесла девять миллионов долларов.

– С такими цифрами, – продолжал Стью, – я готов иногда и закрыть глаза на не очень лестную рекламу, как ты считаешь?

Может быть, в бизнесе Голливуда скандал и помогал, но Карен эта шумиха уверенности в себе не придавала.