На лезвии любви

Время мчалось незаметно. Марианна с удивлением отметила, что сегодня она смеялась с Генри больше обычного, а все мысли о дяде и поединке с ним – то, чего она ждала так долго! – вдруг отступили на второй план.

Под конец общения девушка заметила, что у Генри от холода покраснел нос и уши. И он все время молчал!

– Эй, ты же замерз! Так легко и простудиться! – озабоченно воскликнула она и, сердито качая головой, направилась к павильону охраны. Парень поспешил следом, улыбаясь от уха до уха. – Немедленно завари себе чай и грейся!

К этому моменту они уже подошли к небольшому серому зданию с окном на всю стену, из которого на них с любопытством поглядывали оставшиеся охранники – трое дюжих мужчин разного возраста.

– Будет исполнено, – иронично поклонился друг детства и неожиданно, захватив у опешившей Марианны руку, поцеловал тонкую ткань перчатки. – Когда в следующий раз выйдешь прогуляться, я увижу это на камерах и присоединюсь к тебе.

– Х-хорошо, – только и могла промолвить девушка, не вынимая свои пальцы из мужской ладони. Генри выпрямился, не отрывая взгляда от лица подруги. Так эти двое и стояли, пока один из коллег Генри не открыл дверь сторожки и не крикнул:

– Эй, голубки, вы долго будете стоять истуканами?

Из глубины павильона донесся сдавленный смех. Генри мило смутился и, наконец, отпустил руку девушки. Марианна, неловко попрощавшись, быстро исчезла в доме. Парень до последнего смотрел ей вслед, и его губы растягивала довольная улыбка.

Претендент на любовь

Последующие дни Бродерик тренировался вместе с Марианной, не давая поблажек ни ей, ни себе. Он восстанавливался после долгой паузы в фехтовании, и делал это так вдохновенно и так яростно, что племянница загоралась восторгом, глядя на учителя. Только сейчас, с саблей в руке, дядя жил, а не существовал. Его лицо во время и после боев дышало одухотворенностью, глаза сияли голубым светом.

Бродерик был прекрасен.

– Кому ты дал клятву не брать в руки оружие? – спросила Марианна после очередного урока. Она, как всегда, принесла с кухни два стакана воды и присела рядом с отдыхающим дядей, которому из-за болезни было тяжело выдерживать взятым им самим темп. Зачем он себя так истязал – для девушки оставалось загадкой.

– Какая разница? – усмехнулся Бродерик, вытирая с лица выступившие капельки пота. Темные волосы растрепались, и несколько прядей упало на мокрый лоб. Марианна старательно подмечала эти детали, которые вылепливали из каменного дяди живого человека. Именно после их занятий девушке нравилось общаться с дядей, потому что в такие моменты он казался ей... настоящим.

– Ты сначала заявил о клятве, а потом вдруг взял саблю и отправился за мной в Лес... Кхм, – Марианна смутилась, вспомнив, что эту тему затрагивать не стоит, и торопливо продолжила, нервно сцепливая пальцы в замок. – Сейчас преспокойненько обучаешь меня. Вывод один: тебе простили эту клятву. Но кто же этот загадочный человек?

– Поклялся я, прежде всего, сам себе, – запрокинув голову к потолку, ответил Бродерик. – Пообещал, что никто не пострадает, потому что я никого не буду учить.

– Но, не учив меня, ты обнаружил, что от бездействия тоже могут быть проблемы? – полуутвердительно произнесла Марианна, искоса посматривая на собеседника. Он хмыкнул и повернул голову к девушке:

– Именно так. Я надеялся, что мое невмешательство тебя обезопасит, но нет... – И вздохнул, снова утыкаясь взглядом в потолок. – Неугомонная девчонка, которая не умеет думать о последствиях. В фехтовании ты отлично просчитываешь удары противника, но в обычной жизни... Не научили тебя.

– А этому можно научиться? – едко ответила девушка, чувствуя себя уязвленной. Скамейка вдруг показалась нестерпимо жесткой, захотелось убежать.

– Когда ребенка оберегают – он вырастает инфантильным человеком, – грустно улыбнулся Бродерик. Марианна не хотела соглашаться, но... Против правды не попрешь. – И мне было трудно жить с тобой, потому что... Я не нянька, я не умею общаться с детьми.

– Что же изменилось? – тихо спросила Марианна после длительной паузы, в течение которой унимала вспыхнувшее раздражение. – Было трудно, но?..

– Но ты повзрослела. Лес никого не оставляет прежним. – Просто ответил мужчина и встал, глядя на племянницу снизу вверх. – Будешь ужинать в столовой или у себя?

– В столовой, – вдруг решилась Марианна, поднимаясь на ноги следом. Обычно она просила Энн приносить еду в комнату, чтобы поменьше надоедать своему персональному тирану, но сегодня почему-то захотелось провести время в его компании.

Может, потому что он был сейчас понимающим и чутким, а не привычно замкнутым?

– Буду рад. – Коротко ответил Бродерик и вышел из тренировочной.

Интересно, он действительно рад?

***

Марианна втайне мечтала о том, что они с дядей станут семьей. Тоска по родителям и прежней беззаботной жизни настойчиво требовала вернуть все в прежнее русло, пусть даже с другими людьми.