На лезвии любви (СИ)

Выслушав меня, Неррс попросил, чтобы я держала его задумку в строжайшей тайне. Сказал, что не хочет повторить судьбу своего прапрадеда, которому грандиозные открытия, которым уж точно не стоит попадать не в те руки, изрядно попортили нервы. Я пыталась спорить, но Дарен пресек это одной простой фразой: «Если большая часть родовых способностей держится в тайне, зачем нам это менять?»

Больше спорить я не стала. Было слишком радостно от того, что мы с Дареном не являемся. кхм, носителями одной крови. А вот кое-кого другого еще предстояло проверить.

Морэн вернулся в столицу, оставив пост преподавателя в академии. И не сказать, что я слишком расстроилась из-за этого. После недолгого разговора, который у нас состоялся перед его отъездом, я вообще начинала сомневаться, что мне стоит беспрекословно выполнять его задания. Бесспорно, в этом решении была заслуга и Дарена, который всякий раз, когда мы оставались тет-а-тет, ставил под сомнение благие намерения брата.

— Эрни, ты пойми, такой человек ратует не за победу, а за игру. И чем интереснее строится партия, тем больше удовольствия получает мой дорогой кузен. Это не делает его плохим или хорошим, просто это следует понимать, — говорил Дарен.

— Ты хорошо постаралась, Эрналия. Готовься к приключениям в поместье Уилкенс, — в этом заключалась главная мысль недолгого монолога Морэна перед его возвращением в столицу.

Главный дознаватель всея королевства писал. Но все так же сухо и бессодержательно, как и раньше. Лишь одно послание вызвало целую бурю эмоций, которую я до сих пор никак не могла унять: «Ты молодец. Кто бы мог подумать, что ты привлечешь внимание такого серьезного покровителя. С приветом от принца Карла».

Вместе с этим письмом в конверте ко мне пришел кристалл телепортации. Таких я никогда не видела вживую, не то что в руках не держала. Защищенный всеми известными и неизвестными мне рунами, он обладал такой силой, что по этому кристаллу никто и никогда, даже сам Дарен Неррс, не смог бы меня отследить.

И ладно защита, это вполне ожидаемо от особы голубых кровей. Этим свойство артефакта не ограничивалось. Возможность перемещения нескольких человек, мгновенное стирание остаточных магических аур в радиусе десяти метров. Все это в одном крохотном кристалле, который с легкостью можно было спрятать в отвороте верхней части нижнего белья на случай экстренного отхода.

Если, конечно, я посчитаю «принимающую сторону» достаточно безопасным убежищем — в этом я пока имела веские основания сомневаться. Принц Карл... можно ли ему доверять лишь по той причине, что в нем не сомневается Морэн? А стоит ли доверять самому Морэну, не до конца понимая, какую роль мне отвели? Эти мысли не давали покоя.

Вернуть такой серьезный подарок не представлялось возможным, потому я носила его с собой. Меня терзало любопытство, хотелось узнать, где именно координаты прибытия и почему принц вообще так расщедрился.

Было лишь два — два с половиной — события за весь месяц, которые вызывали теплые воспоминания. Во-первых, у Ниры все же состоялась выставка, и она произвела настоящий фурор. Столько заказов, сколько посыпалось на подругу, было трудно уместить в небольшом блокноте, что я прихватила с собой.

Гордость, что я испытывала за Ниру, дарила такие яркие эмоции, что в тот день я не переставая улыбалась. После этого мы с Нирой и Фирсом направились к отцу соседки по комнате — и это по праву можно было назвать вторым ярким событием.

Мистер Эшли вполне соответствовал моим представлениям — весьма чудаковатый мужчина. Но в то же время с редким умом и чувством юмора. Новаторство — это то, что Нира, бесспорно, унаследовала от своего отца. Мне удалось с ним пообщаться тет-а-тет, и, как мне кажется, мы оба остались довольны этой беседы. Но об этом позже.

Что до той самой «половины» радостного события. Кхм, мы с Дареном условились, что будем придерживаться дружеских отношений до тех пор, пока все не закончится. Я взяла с него слово, что он не станет пытаться это изменить. Дарен же... Взял с меня обещание, что я и впредь буду ему доверять. Я свое слово сдержала, а он... Он тоже, вот только я этому уже была не так рада.

Меня тянуло к Неррсу. Тянуло с такой страшной силой, что иногда я просыпалась под утро и принималась размышлять о том, чем занимается Дарен. Проснулся ли? Думает ли обо мне?

Раньше я и не подозревала, что из-за одного лишь мужчины в голове, сродни плесени, может размножаться розовая вата. Она делала меня слабой, и это сильно уязвляло. До того самого момента, пока я вдруг не осознала, что чувства не слабость, а сила.

Что если хоть что-то в жизни и представляет ценность или смысл, то это чувства. Чувство долга перед близкими, чувство справедливости, чувство влюбленности в самого лучшего мужчину на свете. Это все и стало моим смыслом.

И как только я приняла новую часть себя, дышать стало легче. Даже страхи отступили на задний план — я уверилась в том, что все будет хорошо. Надо только постараться.

Этим я и планировала заняться в поместье Уилкенсов.