На лезвии риска

Светлана Ивановна провела их метров на двадцать выше по дороге, посветила фонариком: пыль, сбившаяся в виде валика вдоль всего поребрика, была в этом месте порушена, а в направлении страшной лужи, на протяжении всех двадцати метров, разметена по асфальту, будто здесь проволокли куль с песком.

— Пожалуй, вы правы, Светлана Ивановна, — признал Гавриленко, — сбила она его выше, а потом волокла, пока тормоза не сработали, и где он остался лежать, тут и натекла кровь.

Измерили расстояние от места удара до натека: 21 метр. Потом обследовали участок дороги ниже натека, но никаких следов больше не обнаружилось. Светлана Ивановна и Гавриленко вернулись обратно, а Виктор прошел еще вперед — к темневшему у левой обочины непонятному предмету. Оказалось, это подвесная лесенка, сваренная из обрезков водопроводной трубы, — такие обычно цепляют к задним бортам грузовых машин, приспособленных для перевозки людей.

Она лежала тотчас за выбоиной, что пересекала поперек всю проезжую часть улицы — от поребрика до поребрика. Видно, в этом месте проходила под землей какая-то траншея, грунт со временем просел, асфальт потрескался и раскрошился — и вот вам непредвиденный трамплин для испытания на прочность автомобильных рессор.

Виктор окликнул спутников. Светлана Ивановна и Гавриленко осмотрели находку, замерили расстояние от нее до места, где пролилась кровь, — 38 метров.

— Стремянку надо будет включить в протокол, — сказал Федор Сергеевич, делая пометку в блокноте. — Мне теперь так картина представляется: сбив пешехода, водитель испугался, метнулся на противоположную сторону дороги и наддал; тормозить перед выбоиной было уже некогда, он перемахнул через нее с ходу, и машину так тряхануло, что, несмотря на эти большие крючья, лестница сорвалась с борта. Можно допустить, что водитель слышал, как она грохнулась на асфальт, но тут уж не до нее — скорей, скорей подальше от злополучного места.

— Скорей подальше, — с горечью подхватила Светлана Ивановна, — скорей подальше вместо того, чтобы остановиться, оказать пострадавшему помощь… Какая все-таки подлость!

Виктор подобрал стремянку, отнес к себе в машину.

— Видимо, так все и было, — согласился он с выводами Федора Сергеевича. — Водитель испугался ответственности и поскорее удрал… Только одного я не пойму: зачем этого-то горемыку вынесло на проезжую часть? И главное, в таком месте — ни остановки автобуса тут, ни жилья…

— Положим, до жилья отсюда рукой подать, — возразил Гавриленко. — Вон же, сразу после забора дома начинаются. Да и на задах у стройки, как видишь, большой дом.

— Как раз из этого дома он и мог выйти, — поддержала Светлана Ивановна. — А чтобы не колесить вокруг стройплощадки, пересек ее напрямую.

Она вернулась к забору, прошлась вдоль него.

— Идите-ка, взгляните, — позвала их, — Вот он и лаз.

В заборе и в самом деле были выломаны две доски, на нижней поперечине темнела грязь: кто-то скребнул подошвой.

— Да, пожалуй, все так, — опять согласился Виктор. — Через эту дыру он вылез, прошел вдоль дороги вперед, а тут машина…

— Именно, — подхватил Гавриленко. — Он сошел на проезжую часть и стал голосовать.

И сам же засомневался:

— Странно лишь, почему он пытался остановить машину, которая шла не в сторону Первомайского района, а в противоположном направлении?

— Снова эта железная мужская логика, — вздохнула Светлана Ивановна. — Мог он, помимо этого дома, поехать еще к кому-то? А то просто решил подъехать до автобусной остановки? Мало ли что могло руководить его поступками!

Спорить не приходилось: они действительно не в состоянии угадать, что именно предопределяло действия покойного сегодня вечером. Впрочем, уже не сегодня, а вчера.

Подумав об этом, Виктор посмотрел на часы: ого, два скоро! То-то нигде в окнах света не видно, спит давно честной народ. И преступник, поди, тоже решил, что может спокойно спать: попробуйте найдите его в миллионном городе.

Вспомнился плакат, занимавший одну стену в Ленинской комнате райотдела:

«Важно не то, чтобы за преступление было назначено тяжкое наказание, а то, чтобы ни один случай преступления не проходил нераскрытым».

И подпись: ЛЕНИН.

НИ ОДИН случай… Чтобы НИ ОДИН преступник не мог спать спокойно.

А только в данном конкретном случае придется, наверное, смириться с поражением: что можно сделать, если не оставлено никаких следов? Хотя бы один очевидец…

— Ну, что, товарищи, будем подводить итоги? — прервал его размышления Гавриленко. — Имеем мы что?.. Впрочем, ничего мы не имеем, никаких улик.

— Никаких, — точно эхо, отозвалась Светлана Ивановна.

— Стремянка не в счет, — продолжал Гавриленко, — ее мог обронить кто угодно…

— Не в счет, — присоединилась Светлана Ивановна. — В разряд вещественных доказательств ее не отнесешь, с ее помощью ничего не докажешь.

— Все наши давешние рассуждения логичны, однако это не больше, чем рассуждения, одна из рабочих гипотез…

— Именно, — вновь согласилась Светлана Ивановна. — А с гипотезой преступника не изобличишь, даже если бы и удалось каким-то образом найти его.

— А ты чего молчишь, Виктор? — повернулся Гавриленко к нему.