На линии огня

— Ну, пойдем к Петру Ивановичу. Они ждут и могут обидеться, ежели ты не придешь.

— Я сказала, что не пойду.

— Как хочешь…

Друзья, конечно, встретились и полностью выполнили «намеченную программу». Они говорили «о том о сем», а в общем-то, ни о чем, потому что точно таким же образом встречались в прошлое воскресенье и еще много-много раз раньше того. Говорить им было уже не о чем, потому как они давно «успели, по выражению самого рассказчика, высечь друг из друга все искры, а зарядить свой умственный аккумулятор не успели…»

Внимательно слушая эту юмореску, я подумал: «Как это верно подмечено, как похоже на всех нас, да и на самого автора. Вот она — одна из множества биографических деталей, глубоко спрятанная в занимательную литературную форму. Поди улови ее, эту деталь!..»

В следующий раз повторяется та же картина. Но только в квартире Ивана Сидоровича. Петр Иванович, правда, ни с того ни с сего почему-то обрушился на содержимое пузатого графина, который неизменно «царствовал» при подобных встречах.

«— Это страшное зло, — гудел Петр Иванович. — Пережиток проклятого прошлого… С этим надо бороться…»

Приводил Петр Иванович и еще какие-то веские доводы. И почти убедил всех в том, что необходимо предпринять самые кардинальные меры вплоть до прекращения производства ликероводочных изделий вообще. Но тут, как бы обидевшись за «сердешную», изрек разрушившую все фразу молчавший до этого момента Иван Сидорович: «За водку я спокоен. На своем долгом веку она не раз подвергалась гонениям. И от этого только крепчала».

«…К тому же сюжет какой-то новой вещи опробывает на нас», — подумал я, и, словно угадав мою мысль, Михаил Николаевич протянул только что вышедшую в издательстве «Советская Россия» книжку с очень простым, но емким названием «Бьют родники».

— Здесь можешь полностью прочитать об этом и кое о чем другом, — добавил он. — Событий в жизни и в литературе так много, что пройти мимо них никак невозможно. В том числе и эта проблема: она не такая уж пустяковая…

Да, это книга широких писательских раздумий, чувств и переживаний о времени и о себе. Невеликая по своему объему, она состоит из многих заметок, статей и очерков, написанных в разное время и по разным поводам. Автор рассказывает в ней о роли и значении советского писателя и советского журналиста в нашей стране, о волшебной силе художественного слова, о книгах и литературе вообще. А в специальном разделе «О бойцах» дает яркие и точные портреты-миниатюры многих писателей — Ф. Панферова, А. Довженко, В. Закруткина, С. Воронина, С. В. Смирнова и других.

Кстати сказать, Михаил Алексеев талантлив во всех жанрах: он и беллетрист, и публицист, и киносценарист, и поэт. Да, поэт. Его перу принадлежат не только прекрасные романы, повести, новеллы, рассказы, но и стихи (их у него немало, однако автор почему-то не хочет печатать их отдельными сборниками и только изредка вкрапливает в прозу). Ему принадлежат превосходные статьи, очерки, корреспонденции и просто заметки, часто появляющиеся в различных центральных газетах и журналах. В своем предисловии к тому же сборнику «Бьют родники» сам автор так объясняет свое участие в журналистике:

«Одновременно с работой над повестями «Наследники», «Дивизионка» и романом «Вишневый омут» мне часто приходилось выступать в качестве публициста. Да и вообще, деление писательской и журналистской работы на категории разновеликие полагаю искусственным, потому что трудно провести грань между первой и второй. По этой причине я и решил: коль скоро ты посмел явиться перед читателем с романами, повестями и рассказами, почему бы тебе не познакомить его и со своей публицистикой?»

«Бьют родники»! Название на первый взгляд простое, но глубокое по мысли. Когда я прочитал эту книгу, то будто прикоснулся к живительному роднику…

В тот день я получил письмо от своего односельчанина Владимира Торохова, и в нем небольшое стихотворение «Родник». Оно очень ассоциировалось с книгой, и мне хочется привести здесь эти поэтические строки: