На линии огня

В моих руках оказалась другая книга Бориса Дмитриевича — «Атава». Она издана в 1925 году в Ленинграде Государственным издательством. Кроме повести «Атава» в нее входит еще несколько рассказов. Я не хочу сказать, что это сборник военных рассказов, вовсе нет. Но для меня бесспорно, что военная тема, военные характеры, вопросы войны и мирных будней — все это неизменно волнует писателя Четверикова, все это находит отражение в его творчестве, вообще-то широком, охватывающем многие стороны жизни, я бы сказал, даже смело, убедительно раскрывающем перед нами всю многосторонность нашей эпохи.

Вот и в «Атаве» наряду с темой рождения нового человека, наряду с показом того нового, что рождала Россия, революция, Четвериков не обходит вопросов военных, только дает их в несколько ином разрезе. В «Атаве» изображается расцвет нэпа, мирная передышка в стране (кстати, редко затрагиваемая в нашей литературе тема), и чутье подсказывает писателю: а где, с кем, в каком положении и настроении тот прославленный участник боев, что вернулся с фронта и ищет нового назначения в жизни? И Четвериков показывает нам интереснейший образ красного командира Елтышева — лихого рубаку, лезшего напропалую в огонь и вдруг попавшего в мирную обстановку, очутившегося в должности завклубом. Ничего у него не получилось с новой работой, а сам он был чем-то обижен, в чем-то разочарован и чувствовал себя не в своей тарелке. В переработанном варианте повести Борис Дмитриевич еще шире и глубже разрабатывает этот образ, показывая, как, в конце концов, Елтышев нашел себя:

«…Елтышев вошел, печатая шаг, с огромным букетом, с большим великолепным тортом, расфранченный в военном, идеально побритый и раздушенный.

— Вы что, именинник сегодня? — не очень приветливо спросила Варя. — Что за парад?

— Именинник! Факт! — вскричал Елтышев. — В самую точку попали!

С этими словами он бережно достал из френча какую-то бумажку и положил ее перед Варей.

— Вот!.. Читайте, поздравляйте, приветствуйте! Я же рам говорил, что Елтышев еще пригодится, что Елтышев еще слово скажет. Видали? От самого Фрунзе! Вот! И подпись его! От Михаила Васильевича! Прочли? «М. Фрунзе»… Назначение на Высшие академические курсы! Обратите внимание — высшие!»

Так Елтышев нашел свое призвание, свое место в жизни.

Или другой рассказ в книге «Атава» — «Федька-Кувылда». Речь здесь идет о заводской жизни, казалось бы ничем не связанной с войной. Между тем рассказ этот именно на военную тему, рассказ о гражданской войне, хотя сражения этой войны происходят где-то за рамками повествования и до уральского литейного завода наследников Батуевых долетают только отголоски войны.

Выясняется, что заводчик Батуев намеревается вывезти заводское оборудование в глубь Сибири вместе с отступающей колчаковской армией. Рабочий завода Федька, по прозвищу Кувылда, в критический момент взрывает скалу над железнодорожной магистралью и тем самым не дает Батуеву и отступающим колчаковцам совершить свое черное дело.

«Быстро разнеслась весть о случившемся: взорвана скала на правом подъеме у подножия Таганая, где дорога делает «мертвую петлю». Каменными глыбами завалило рельсы, сторожевые посты и вообще все ущелье на большом пространстве.

Зияли выбитые окна у вернувшегося экспресса. В одном из окон виднелось бледное перекошенное лицо заводчика Сергея Александровича Батуева. Всклокоченный машинист, размахивая руками, рассказывал, как это было. Кто-то в темноте плакал. Кто-то на кого-то начальнически кричал. Окровавленным глазом мигал во мгле семафор».