На линии огня

Во время учебы в Литературном институте Анатолий Землянский впервые потянулся к рассказу. Увлекся, и как-то так получилось, что прозаическая книжка вышла раньше поэтической.

Произошло это в 1962 году, через двадцать один год после начала войны. Этот маленький сборник рассказов был назван автором весьма лирично: «Струны чистого звона». Без поэзии и здесь не обошлось.

Учеба в литературном, этом единственном в мире институте была приобретением новых взглядов на жизнь, на литературу. Много значили и критические замечания требовательных и влюбленных в свое дело преподавателей…

Но творческая нить свивалась по-своему. И где-то на ней вдруг начал завязываться узелок покрепче: то был узелок поэзии. Об этом стоит сказать подробнее.

Первая поэма — о трудной жизни, безграничной любви и… предательстве. Писалась она долго и скрупулезно. С приступами надежды и пессимизма. Поэма разрослась. Более тысячи строк. После долгих колебаний решился показать поэту Василию Федорову. «И вот, — вспоминает Землянский, — неожиданный, запомнившийся на всю жизнь утренний звонок на службу: «Говорит Федоров. Прочитал вашу поэму. Понравилась. Надо встретиться…»

Называлась поэма «Искры из кремня».

Поэта Василия Дмитриевича Федорова Землянский не видел никогда, но знал его по поэмам и стихам. Даже, будучи еще, кажется, в Архангельске, переписал из «Литературной газеты» себе в записную книжку его маленькое стихотворение, поразившее объемностью смысла и философской образностью:

Мы спорили
О смысле красоты,
И он сказал с наивностью младенца:
— Я за искусство левое. А ты?
— За левое…
Но не левее сердца.

Встреча и дальнейшие творческие контакты с Василием Федоровым были для начинающего поэта еще одним литинститутом. Маленьким, но значительным. Большой мастер стиха, тонкий лирик и философ, Василий Федоров удивительно щедр в своих учительских отдачах. И метод его — не давить авторитетом, а убеждать. До сих пор Землянский хранит его краткие, бережные по отношению к автору и удивительно тонкие пометки на полях поэмы, а затем и на рукописи, которую он рекомендовал для издания. И звучали стихи, как струны нежной и чудодейственной скрипки. Вот послушайте:

Струна… Ни облика, считай, ни веса,
Но как она умеет с сердцем слиться!
И звуку-то в ней негде поселиться,
А между тем звучаньем и чудесна.
Поэзия и вовсе бестелесна,
Но чувство с мыслью в ней, как небо с птицей.
Способна песней стать. И в мудрость воплотиться.
Весь мир — она. Ей даже в сердце тесно.
Все настежь души, все раскрыты двери:
Входи, поэзия Гомеров и Саади!
С тобой пойдут, тебе всегда поверят
И стягом водрузят на баррикаде.
Струна поэзии… Поэзия струны…
Все уголки души заселены.

Поэма «Искры из кремня» была опубликована в журнале «Молодая гвардия» (№ 2 за 1962 г.), но очень сокращенной и сильно от этого пострадавшей. Сейчас она автором переработана и называется «Алая гвоздика».

— Это было началом, которое воодушевило меня обратиться в центральное издательство, — говорит Землянский. — Им был Воениздат. Здесь вышла моя книжка рассказов «Майское эхо», за ней в 1964 году сборник стихов «Это живет во мне», в 1966 году — книга рассказов и маленьких повестей «После града», а затем, через три года, книга поэм «Мелодия века». С благодарностью вспоминаю чуткость, внимательность, с какою здесь отнеслись ко мне и моему творчеству. Не боясь преувеличений, скажу: здесь из меня, журналиста, сделали литератора. Это было настоящей практикой после всех и всяческих институтских теорий.

Позднее у Землянского вышли новые поэтические сборники: «Верю, люблю, тревожусь» («Молодая гвардия»), «Колыбель» («Московский рабочий»), «Мелодии века» (Воениздат), о чем речь впереди.

Каковы книги Землянского? О чем они?

На вопросы ответить не легко. Книг уже много. И немало в них тем, проблем, размышлений о судьбах человеческих. Если же говорить просто о тематическом преобладании, то это, бесспорно, война. Люди войны. А еще точнее, зло войны. И дано все это с большой точностью и психологической глубиной. Страдания, горести, переживания и радости людей — все пропущено через сердце автора.