На лоне природы

Потом я проплыл под Макс и над Майлзом. Он тонул, так что, возможно, он был прав насчет того, что его мускулы были тяжелыми, как камни. Он опускался все ниже и ниже, из его горла поднимались кровавые ленты. Крошечная рыбка, сверкая серебром в слабом свете, бросилась ему на шею и откусила кусочек чего-то.

Майлз выглядел так, словно собирался сесть на дно. Он весь дрожал и мерцал. Его голова была откинута назад. Казалось, он наблюдает за мной. Обе его руки были подняты ко мне, и кончики пальцев одной руки гладили мое бедро, пока я проплывал над ним.

От его прикосновения по моей коже побежали мурашки.

Мне это понравилось.

Я проплыл под водой весь путь, затем высоко поднялся, схватился за гранитный выступ и вырвался на поверхность - наверх, в горячий воздух и солнечный свет, в фонтане брызг.

Лиз сидела на корточках футах в шести от меня. Она взглянула на меня и наклонила голову. Опустила руку между коленей и начала рыться в ржавой зеленой коробке для снастей.

Я запрыгнул на гранитную плиту и бросился к ней.

Издав нечто среднее между хныканьем и рычанием, она вскочила и швырнула в меня коробку со снастями. После этого она развернулась и побежала.

Левой рукой я отбросил коробку в сторону. Она открылась и оттуда все вылетело: кукан, круглогубцы, швейцарский армейский нож, который Лиз, вероятно, искала, а также поводки, грузила, поплавки и крючки, маленькие баночки с наживкой, резиновые черви и коллекция искусственных приманок.

Большая часть вещей либо не попала в меня, либо от меня отскочила.

Ничто меня не ранило.

Кроме блесен.

Красивые, сверкающие яркие приманки в форме маленьких рыбок, большинство размером с мой большой палец. Некоторые в виде серебряной ложки для лучшей игры в воде. Были и вращающиеся на оси, а у некоторых - похожие на кальмаров резиновые щупальца. С каждой такой приманки свисало не менее трех маленьких крючков.

Я не знаю, сколько приманок попало в меня. Но шестеро из них застряли.

Они ударились об меня, начали падать, затем нашли кусочки моей голой кожи, и зацепились за нее своими колючими крючками.

Одна проткнула плечо, другая - предплечье. Еще одна прицепилась к левому соску. Другая попала на выпуклую часть тазовой кости. Одна застряла в бедре. А потом на мой стоячий член упал большой серебристый пескарь. Он лежал там, как парень, пытающийся забраться на ствол дерева. Его шипы вцепились в меня, как крошечные острые ногти. Я зажал нож между зубами, затем обеими руками очень осторожно вытащил его.

Не мог даже думать о Лиз, не позаботившись об этом.

Она должна была использовать эту возможность, чтобы убежать. Вместо этого она только попятилась, как будто боялась отвести от меня взгляд.

Я выбросил этого чертового пескаря, решил, что смогу жить с остальными приманками, вытащил нож изо рта и пошел к ней.

Тогда она повернулась и побежала.

Но было уже слишком поздно.

Я помчался за ней, перепрыгивая с камня на камень, а затем погнался за ней сквозь деревья. Она направилась в сторону своего лагеря. Может быть, она думала, что Луи и Дaг спасут ее.

Приманки были досадной помехой. Они болтались и подпрыгивали, как диковинные украшения, вонзая крючки глубже, впиваясь бородками. Я истекал кровью. Мои раны болели. Но это не остановило меня.

Лиз была на полпути через солнечную поляну, когда я поймал ее. Толчок между лопатками заставил ее потерять равновесие. Она поскользнулась и ударилась о землю. Потом она перекатилась на спину и принялась лягаться, размахивая руками, пытаясь удержать меня подальше.

На ней не было ничего, кроме розовой футболки. Груди подпрыгивали и раскачивались. Ниже пояса она была обнажена.

Я пнул ее ногой по голове. Потом сел на нее и разрезал футболку спереди.

Мы с Корой расстались еще до того, как успели заняться любовью. Я очень сильно хотел ее. И я хотел Глорию. И блондинку, имени которой я даже не знал, но которая провела ночь без сознания со мной в моем спальном мешке. Я страстно желал каждую из них. Но ни одну из них не имел.

У меня вообще никогда не было девушки.

Так что теперь, наконец, у меня был большой шанс.

Лиз была ошеломлена и беспомощна. Она поранила меня своими приманками. И в любом случае она должна была умереть.

Это было прекрасно.

Я остался сидеть на ней, пока вытаскивал крючки из кожи и откладывал в сторону приманки. А потом я оказался у нее между ног. Стоя на коленях, я дурачился с ней - ласкал, сжимал, щипал, погружался в нее пальцами. Но когда я уже собрался засунуть в нее свой член, меня вдруг затошнило.

Я могу быть кем угодно, но только не насильником.

Трахать незнакомку вот так, когда она была почти без сознания и совершенно беспомощна, было против моих убеждений. Я бы перешел все границы дозволенного.

Так что я этого не сделал.

Мои принципы этого не позволяют.

Все, что я сделал, - это отплатил ей рыболовными приманками. Это быстро заставило ее очнуться. Тогда я начал ее резать. Она много кричала. К тому времени, как она умерла, я был измотан. Я растянулся на земле рядом с ней и заснул.

Позже я вернулся к озеру и смыл кровь и всякую дрянь.