На лосях

Краски и очертания световых фигур менялись ежесекундно, как в калейдоскопе: холодные белесые и молочно-белые, голубые и зеленоватые оттенки вытеснялись постепенно теплыми тонами: багровыми, бордовыми, темно-вишневыми… Но вот все причуды световой игры разом потухли, как будто театральный электрик нажал на рубильник, выключив освещение, и путешественников накрыла черная шапка небосвода. Однако через несколько секунд небесный купол снова вспыхнул, по нему разлилось огненно-пурпурное зарево, такое яркое, что невольно казалось — тайга горит, и пламя пожарища отражается в ночном небе. Мгновение — и цвет зарева сменился на темно-фиолетовый… С севера, на смену этим краскам, вновь подымался бледный занавес, местами зеленоватый и голубой, местами розовый. Вдруг его фон покрылся частой городьбой из огненно-красных столбов. Временами в нижней части столбы приобретали цвет морской воды, и вся городьба как бы повисала над землей. Столбы часто сливались друг с другом, образуя огненные снопы света…

— Что значит по сравнению с этим красочным зрелищем какой-нибудь театральный прожектор? — вздохнул Сергей. — Все это скорее походит на салют победы… Наташенька! — он ласково обнял девушку. — Это Печора нас встречает! Салют в честь окончания нашего путешествия!

НЕЖДАННЫЕ ГОСТИ

Небольшой скромно обставленный рабочий кабинет. Незатейливый письменный столик, такие же простые стулья. Тяжелый шкаф с книгами. По углам — несколько чучел птиц. К стене прибиты две ветви лосиных рогов. Из-под абажура настольной лампы мягко льется чуть зеленоватый свет, падая на аккуратную стопку бумаги, на распечатанное письмо, на руки человека, о чем-то задумавшегося.

Аркадий Петрович только что возвратился с фермы и сейчас, усталый, сел за работу. Несколько дней назад из редакции «Уральского следопыта» пришло письмо, в котором содержалась просьба к работникам Печоро-Илычского заповедника, единственного не только в Союзе, но и во всем мире учреждения, которое занято одомашниванием лосей, послать в журнал обстоятельную научно-популярную статью о ходе этой работы. Естественно, что дирекция заповедника передала эту просьбу ему, Суковатову, старшему научному сотруднику, заведующему лосефермой. Кому же еще? Кто вообще в Советском Союзе более компетентен в этом вопросе?

И вот сейчас Аркадий Петрович погрузился в раздумье. Проблема приручения гордого красавца таежных лесов — лося заинтересовала Аркадия Петровича еще в 1934 году. В то время он, тогда еще молодой человек, организовал в Оренбургской области заповедник Бузулукский Бор. Там, на лесном острове посреди океана степей, ему впервые пришлось близко познакомиться с лосем. С того времени молодой ученый всю жизнь, все свои силы посвятил разрешению проблемы превращения дикого зверя в домашнее животное.

Аркадий Петрович считал себя одним из счастливейших смертных, ибо в течение более чем двадцати лет занимался любимым делом. Одно лишь стало с годами тревожить ученого-энтузиаста — кто продолжит успешно начатую им работу? Все его старания подготовить себе смену остались безрезультатными: никто не увлекся его научными идеями. Это было тяжело и обидно…

Правда, месяца два назад на имя Аркадия Петровича пришло письмо от девушки, окончившей десятилетку где-то возле Перми. Девушка спрашивала: не могут ли ей предоставить какую-нибудь работу в заповеднике, желательно на лосеферме.

Администрация заповедника не раз получала письма с подобными просьбами, однако авторы их часто оказывались или искателями приключений, или любителями легкой, беззаботной жизни. Поэтому к подобным просьбам стали относиться с недоверием.

Но Чусовлянкина — такова была фамилия приславшей письмо девушки — как видно, действительно любила работу с животными, и именно с лосями: она сама взрастила двух лосят.

Аркадий Петрович послал девушке имевшуюся под рукой литературу и подробное письмо, присовокупив к нему приглашение на работу. Все было бы отлично, если бы не одно «но». Пришлось сообщить девушке, что, к сожалению, заповедник не может порекомендовать никакого способа доставки прирученных ею лосей.

Ответа от девушки не было…

Аркадий Петрович решительно придвинул к себе стопку бумаги.

«Почти все географические зоны СССР имеют своих специализированных домашних животных: зона пустынь и полупустынь — верблюда; зона высокогорий — яка; субтропики — буйвола; степная и лесостепная зоны — лошадь, корову, овцу; тундровая зона — северного оленя. Только таежная зона не имеет такого специализированного домашнего животного…