На лосях

Лесничий моментально превратился из строгого начальника в жизнерадостного простодушного человека.

Угошали хозяева от души: и окунем из Чусовского озера, соленным «каменкой», то есть каменной солью, и щами из свежих овощей, и грибовницей, и жареной дичиной, и чаем с домашним вареньем. Потчевали, как близких знакомых, как друзей, с которыми не виделись много лет. Вячеслав Григорьевич и Зоя Ивановна, кстати сказать тоже лесничий, лишь несколько лет назад, окончив учебу, прибыли сюда, в глухомань, и были рады свежим людям. Они восхищались Наташей: тем, что она приручила лосей, и тем, что свой жизненный путь хочет начать не в столицах, а, как и они, в тайге, и тем, что она одна отважилась отправиться в рискованное путешествие.

А за окном бушевала гроза. И небо почти ежесекундно прорезали причудливо ветвистые молнии.

Перед тем как лечь спать, наши друзья вышли под навес крыльца полюбоваться стихающей грозой. Вскоре к ним присоединились хозяева — и им не спалось. Пошли разговоры о предстоящем завтра пути. Никто не заметил, как из-за леса вынырнул огненный шарик и, подгоняемый легким ветром, поплыл над Вишеркой. Первый обратил на него внимание наблюдательный Сергей. Беседа враз оборвалась.

— Шаровая молния, — высказал кто-то догадку.

А шарик, приближаясь, все рос и рос. Это был уже не шарик, а шар, примерно с полметра в диаметре. Ослепительно яркий, он, казалось, катился на высоте нескольких метров над рекой. И вдруг стало так светло, что все невольно зажмурились Золотое пламя объяло окрестности, излучины Вишерки, заречные леса, косогоры с прилепившимися на них домишками… Пауза — и послышался такой грохот, что, казалось, земля раскалывается пополам. А затем вновь со всех сторон к домику лесничества подступила непроглядная темень…

НЕБО ИГРАЕТ КРАСКАМИ

Распростившись наутро с гостеприимными лесничими, караван двинулся дальше и к вечеру достиг Березовки. Хозяйка дома, у которой, как и в прошлый раз, путешественники остановились заночевать, возвратила подобранные ею колокольцы. Еще через день прибыли в Коробейники.

Вытащили из лесной чащобы запрятанные вьюки и стали устраиваться на отдых — решили переночевать в избушке. Утром, по холодку, караван двинулся дальше.

Солнце уже стояло высоко и припекало, когда тропа вновь вывела к Березовке. Лишь сегодня путешественники как следует рассмотрели ее. Березовка и в самом деле оказалась настоящей «березовой» рекой. Тихие, изредка прерываемые перекатами задумчивые черноводные плесы, петляющие кольцами, почти на всем протяжении были обрамлены склонившимися к воде галереями белокорых, покрытых осенним золотом берез, изредка сменяемых темно-зелеными, почтичерными конусами елей и пихт, разлапистыми купами кедров и еще реже — по сухим песчаным ярам — веселыми частоколами медно-красных сосен. Казалось, не река течет, а стелется широкая парковая аллея, посаженная умелой рукой садовника, но почему-то заброшенная…

Когда путешественники, закончив переправу, отошли от реки, они очутились на обширных лугах, перемежающихся перелесками и кустарниками. Посреди открытого пространства одиноко торчал полуразвалившийся сруб избы, и кое-где были видны заросли крапивы, этого верного спутника человеческого жилья.

— Усть-Еловка, наверно, бывшая пристань чердынского купечества, — указал Сергей на развалины. — Бойкое местечко когда-то было…

Километров восемь тропа петляла еле заметной стежкой по заросшей молодой порослью и высокими травами просеке. Стоявшая последние сутки сухая, теплая погода начала меняться. Небо затянуло противной серой пеленой, заморосил мелкий, холодный, настоящий осенний дождик. К счастью, ветер, лениво потягивавший из «гнилого угла», с юго-запада, вскоре сменился. Задул пронзительный «северянин», прохватывая холодком мокрую одежду. Идти сразу стало легче. Через полчаса выглянуло солнце, и вскоре свинцовой пелены на небосклоне как не бывало; от нее остались лишь куцые обрывки, да и те поспешно стремились куда-то к югу.

Тропа вывела на сухую ровную песчаную полосу земли, с обеих сторон окаймленную канавами.

— Ага! — воскликнул Сергей. — Вот он строенный, да недостроенный тракт, о котором нам в Соснах пришлось услышать! Ну, теперь мы, считайте, прибыли в Якшу — до самой Печоры доведет эта дорога. Она строилась в двадцатых годах и, по замыслу строителей, должна была дойти до Чердыни, но 82 строительство почему-то прекратилось. А ведь неплохая дорожка, верно?

Дорожка действительно была отличной. Среди дикой тайги, в нескольких днях пути от ближайших населенных пунктов, в которых даже тележного колеса не знают, протянулась ровнехонькая лента песка, отороченная аккуратными кюветами. По болотам дорога шла насыпями, а через редкие увалы — выемками и почти прямолинейно устремлялась на северо-северо-восток, до самой Якши.

— Це ж почти готовая автомагистраль, — глазом знатока оценил дорогу Антон, — тильки без твердого покрытия.