На ловца и зверь бежит

Лейтенант, пытаясь скрыть свое замешательство, поставил локоть правой руки на подлокотник кресла и, зажав ладонью подбородок, отвел взгляд в сторону.

— Не смущайтесь, лейтенант, у меня большой опыт работы, меня знают не только в органах, но и в администрации, знают также и криминальные авторитеты, многим из них я попортила нервы, отсюда и моя осторожность. У вас есть ко мне еще какие-то вопросы? — сказала я, помогая лейтенанту выйти из ступора.

— У меня еще вот какой вопрос, — неуверенно начал он, — что это за документы, которые вы ищете?

— Этого я вам сказать не могу…

— …так же как и имя клиента? — со слабой надеждой спросил лейтенант.

— Боюсь, что вы угадали, лейтенант.

— Тогда мне придется вызвать вас повесткой, и тогда вы будете обязаны ответить мне на эти вопросы в интересах следствия, — неожиданно твердо произнес Григорьев, очевидно, решив взять реванш за мое вольное с ним обращение.

— Дело ваше, лейтенант, но могу вас заверить, — убедительным тоном сказала я, — что, даже назови я имя своего клиента, оно вам ничего не даст. В свою очередь могу пообещать, что немедленно поставлю вас в известность, если в ходе своего расследования я выясню какие-нибудь обстоятельства или детали, связанные с убийством Ларионова.

Григорьев с недоверием посмотрел на меня, и, чтобы окончательно убедить его в искренности моих слов, я продолжила:

— Если вас мучает вопрос, можно ли мне доверять, обратитесь с ним к своему шефу, Евгению Петровичу, мы с ним довольно плодотворно сотрудничаем долгое время.

Кажется, моя речь произвела на него впечатление, потому что, несколько смягчившись, он перестал задавать вопросы, а скорее начал как бы советоваться со мной, рассказывая о случившемся в доверительной форме.

— Хорошо. Вот только странно: о том, что в квартире Ларионова находится труп хозяина, мы узнали из телефонного звонка. Звонила женщина. Она не захотела назваться и не дождалась нас на месте преступления. Мы опросили соседей, но никто ничего подозрительного не заметил. Вот я и думаю, что это за женщина? — Он бросил на меня лукавый взгляд, но мое лицо хранило непроницаемость.

— Если вы думаете, что это я вам звонила, — спокойно произнесла я, — то ошибаетесь.

— Значит, вы считаете, что нам стоит заняться поиском этой женщины? — не унимался Григорьев.

— Я ничего не считаю, я только предложила вам свою помощь в случае, если что-то узнаю. Пока мне ничего не известно, поэтому в данный момент я ничего больше сообщить вам не могу.

Лейтенант со вздохом поднялся с кресла и вынул из кармана визитку.

— Вот мой телефон, служебный и домашний, звоните в любое время. — Он с надеждой посмотрел на меня и направился в прихожую.

Я проводила его и, захлопнув за ним дверь, пошла в ванную.

* * *

Одевшись по-спортивному, прихватив рюкзачок с причиндалами и не забыв нацепить под куртку наплечную кобуру, где обычно ждал своего часа «макаров», я спустилась к машине. Моросивший с утра дождь перестал, небо прояснилось, и долгожданное солнце, миновав архипелаг клубящихся туч, золотистым стругом медленно вплыло в прозрачную голубую лагуну, образовавшуюся между клоками серой ваты, которую растягивал, расталкивал и рвал, унося к горизонту, холодный осенний ветер.

Когда я обратила свой взор к грешной земле, то увидела на удивление трезвого Колю — местного алкаша, который, вдруг обретя прыть спринтера, с не меньшей скоростью, чем ветер, несся к ближайшей рюмочной. Я обогнала его, шутливо поприветствовав клаксоном. В зеркале заднего вида я увидела, как его сосредоточенное поначалу лицо озарилось блаженной улыбкой: он узнал меня и радостно замахал руками.

На этот раз я ехала к Лысенко-Котовскому, точнее сказать, не к нему, а в его квартиру, ведь у меня не было намерения встретить его там. Просто я должна была подвергнуть его жилище самому заурядному обыску.

Улица Емлютина, где располагалась квартира Семена Григорьевича, проходила за железнодорожным вокзалом. Чтобы попасть туда, я двинулась по Рабочей, миновала мост и, заметив телефон, висящий на фасаде одной из пятиэтажек, тянущихся серым хвостом вдоль дороги, вышла позвонить.

Трубку в редакции сразу же сняли, было видно, что телефон для ее работников являлся действительно не роскошью, а жгучей необходимостью.

— Будьте добры Семена Григорьевича, — попросила я измененным голосом.

— Минуточку, — ответили на том конце, и я услышала, как ему крикнули: «Котовский, тебя дама хочет».

Судя по реплике, работники редакции не испытывали недостатка в чувстве юмора.

Услышав в трубке голос Котовского, я нажала на рычаг. Так, путь свободен. Какой-то охотничий азарт заиграл во мне, кровь в жилах потекла быстрее, и я поспешила к автомобилю.

Я решила не въезжать во двор и оставила машину у булочной, на противоположной стороне улицы.

Неторопливо войдя во двор, я, не поворачивая головы, окинула его взглядом. Сильный ветер разогнал детей и старушек, которым представился случай посмотреть очередной сериал или вздремнуть. Только у первого подъезда одиноко белел старенький «Москвич».