На ловца и зверь бежит

Приставив ствол пистолета к его лбу, я как можно уверенней произнесла:

— Руки вверх, Бобер. Милиция! Вы арестованы!

Его реакция оказалась, мягко говоря, не совсем такой, какую я ожидала. Вместо того чтобы выполнить мою команду, Бобер, на мгновение опешив, тут же оценил ситуацию. Видно, он был тертым калачом. Осклабившись, он произнес:

— А я тебя помню, куколка.

Он даже не пытался отобрать у меня оружие, совершенно верно рассчитав, что стрелять в такой ситуации было бы для меня непростительной глупостью.

— Малыш, — громко позвал он своего напарника.

Не став дожидаться, пока к нему подоспеет подмога, я что было сил стволом пистолета ударила его в солнечное сплетение и, свалив его начавшее сгибаться от боли тело на бок, бросилась к выходу.

С быстротой молнии я пересекла гостиную и была уже в прихожей, когда дверь ванной распахнулась и оттуда, преграждая мне дорогу, грузно вывалился Малыш, непонимающе вращая глазами. Я сунула «макаров» ему под нос.

— Милиция, Малыш. Руки вверх! — На этот раз моя уловка сработала, парень поднял руки и, ошарашенный, застыл.

— Назад, быстро! — Я втолкнула его в ванную и лязгнула защелкой, запирая дверь.

Я уже почти открыла входную дверь, когда в голове моей сверкнул огненный зигзаг, испепеляя сознание, и все погрузилось во тьму.

* * *

Сознание медленно возвращалось ко мне. Дикая боль в затылке неистово пульсировала в унисон с ударами сердца. Не открывая глаз, я пыталась вспомнить, что произошло, и мало-помалу в моем мозгу начала выстраиваться вереница недавних событий. Попробовав пошевелиться, я обнаружила, что связана, как говорится, по рукам и ногам. Руки за спиной затекли. Я лежала на грязном полу лицом вниз. Сколько же прошло времени? По-видимому, около часа. Я с трудом повернула голову набок и приоткрыла веки. Сквозь колыхавшуюся пелену тумана проступил силуэт Бобра и просочился его голос:

— Очухалась, падла? Ми-ли-ция! — пренебрежительно хмыкнул он. — Да мы тебя сами ментам сдадим. Нам еще спасибо скажут.

Я молчала, собираясь с мыслями.

— Кто ты такая? Слышишь меня? Отвечай!

— Развяжите меня, — я не узнала своего голоса, он стал глухим и хриплым.

— Еще чего. Может, тебе и какавы с чаем подать? — с издевкой сказал Бобер и, обращаясь к Малышу, которого я не видела, добавил: — Ну, что с ней делать, как ты считаешь, Малыш?

— Ага, — тупо заржал тот, — ща сделаем… вставим по самую сурепку.

— Перетащи ее в кресло, — обращаясь к своему подельнику, приказал Бобер.

Малыш обхватил меня своими лапищами и швырнул в кресло. От боли, пронзившей меня с головы до копчика, я застонала.

— Прошмонай ее, — продолжал командовать Бобер.

Тот обшарил карманы моей «харлейки» и, найдя в одном из них мою лицензию, протянул ее своему командиру.

— Т-а-к, — промолвил Бобер, — сыщица, значит. И что же ты здесь ищешь?

— Уж не то же, что и мы? — подхватил Малыш.

— Ребята, вы вляпались в большое дерьмо, — как можно увереннее произнесла я, беря их на пушку, — вы оставили в квартире убитого вами Ларионова столько «пальчиков», что хватит на «вышку». Но если вы развяжете меня, мы сможем обсудить это.

— Мы его не убивали… — Я почувствовала, что Бобер внутренне напрягся, и поняла, что у меня появился шанс.

— А вот это вы скажете ментам. — Я продолжала давить на Бобра как на более сообразительного из этой парочки. — Объясните им, что вы оказались в той квартире совершенно случайно и, когда вы там появились, хозяин уже откинул копыта, но, конечно же, не с вашей помощью.

— Но ведь так все и было, — с незадачливым простодушием признался Малыш.

— Я-то вам верю, пацаны, поэтому и предлагаю все обкашлять. Конечно, вы могли бы кончить меня здесь, но что вы от этого выиграете, получите еще одного жмурика? А вот если мы с вами мирно разойдемся, то могу вам обещать, что при необходимости я подтвержу вашу невиновность. В ваших кругах меня знают под кличкой Ведьма, — продолжала я психологическую обработку.

— Да что ее слушать, — несговорчиво вклинился Малыш.

— Заткнись, — со злобной досадой пробурчал Бобер, — кажется, я про нее действительно слышал.

Он, похоже, клюнул на мои дипломатические уловки. Чтобы дожать его окончательно, я внушительно произнесла:

— Кроме того, Малыш ошибся, я здесь совсем по другому поводу.

— По какому же это другому?

— Сначала развяжите меня, — настаивала я уже с большей надеждой.

Бобер поразмышлял некоторое время, сморщив свой лоб, а потом кивнул Малышу.

— Развяжи ее.

— Да ты че, Бобер, она же нас сдаст, кончить ее, и вся недолга, — упорно противоречил Малыш.

— Да заткнись ты, наконец, — заорал на него Бобер, — делай, что говорят!

Малыш нехотя достал из заднего кармана джинсов нож, из которого, сверкнув, вылетело отполированное лезвие, и, подойдя ко мне, разрезал путы сначала на ногах, а потом, отклонив меня в сторону, чтобы добраться до спины, — на руках.

От веревок на запястьях остались глубокие багровые рубцы, кровь начала пульсировать в затекших конечностях, и я почувствовала в пальцах рук и ног покалывание миллионов мельчайших иголочек. С удовольствием растирая свои онемевшие члены, я обратилась к Бобру:

— Где мой ствол?