На луче света

Я медленно прожевал последний крекер:

— Не уверен, что хочу услышать продолжение.

— Я дам тебе небольшую подсказку. Немного попрактиковавшись с соседскими домашними животными, включая лошадь, которых она зарезала насмерть, в шестнадцать лет она уже убила соседского мальчишку.

— Как это сошло ей с рук?

— А ей и не сошло. Некоторое время она провела в исправительной школе, а затем, после нападения на одного из охранников, была переведена в психиатрическую лечебницу. Ты не захочешь знать, что она с ним сделала. Ей удалось оттуда сбежать, и больше о ней никогда не слышали.

— Сколько же ей тогда было?

— Двадцать. Она был арестована год спустя.

— Ты хочешь сказать, что она убила этих семь или восемь парней за год?

— И это еще не самое худшее. Знаешь, что было после того, как она убила соседнего ребенка?

— Ну?…

— Она оставила его валяться на заднем дворе и пошла в кино. После этого, по словам ее родителей, она уснула как младенец.

— На твоем месте я бы с нее глаз не спускал.

Его глаза загорелись:

— Не беспокойся. Но она удивительный случай, тебе так не кажется? Я никогда не встречал никого, похожего на нее.

Он был вне себя от нетерпения, стремясь как можно скорее поговорить с Шарлоттой во время их первой беседы.

— Просто будь осторожен. Она все-таки не учительница воскресной школы.

— Даже если бы и была, это не имело бы никакого значения.

— Это почему же?

— Одними из самых жестоких людей в мире являются учителя воскресных школ.

В ожидании прихода Роберта/прота на свою двадцать четвертую беседу, я записал в желтом блокноте несколько недостающих кусочков головоломки, которые я надеялся разгадать с помощью Роба, важнейшим из которых был вопрос о том, кто был отцом ребенка Сары и каким образом это связано с психическим расстройством Роба? Почему он назвал отца своим «защитником»? Что произошло, когда ему было пять лет, чего он не смог или не захотел вспомнить? Ни один из этих вопросов не дастся Робу легко, но я был вполне уверен, что семена его травмы начали прорастать во время этого раннего периода его беспокойной жизни, как и предположила моя проницательная жена.

Также были и другие совершенно непредвиденные трудности. По результатам теста Стенфорда оказалось, что Роберт всеми силами старался сопротивляться гипнозу. Почему он пересмотрел сотрудничество со мной и стал возвращаться на дно трясины, по которой ходил большую часть своей жизни? Я решил пока приблизиться к его детству лишь косвенно.

Исходя из его истории, я имел некоторое представление о том, когда Сара должна была забеременеть, поэтому я приблизительно знал, когда она сказала об этом ему. Я пытался представить себе, что он должен был чувствовать, услышав эту новость, и все еще смотрел в пустоту, когда кто-то постучал в дверь.

— Привет, доктор Брюэр.

— Здравствуй, Роб. Как ты себя чувствуешь?

Он пожал плечами.

— Ты помнишь, как приходил сюда из второго отделения?

— Нет.

— Что последнее ты помнишь?

— Я проходил тест на склонность к гипнозу.

— Что ж, ты его прошел.

Его плечи тяжело опустились.

— Ты же знаешь, что здесь нет никакой опасности, волноваться не о чем, так ведь? Ты готов попробовать?

— Думаю да.

— Ладно, сядь и расслабься. Хорошо. Теперь сконцентрируй свое внимание на этой маленькой точке на стене позади меня.

Он притворился, что не видит ее. Однако, спустя мгновение, все же выполнил мою просьбу.

— Вот так. Просто расслабься. Хорошо. Отлично. Сейчас я сосчитаю от одного до пяти. На счет один ты начнешь чувствовать сонливость, с каждым счетом твои веки будут становиться все тяжелее и тяжелее, и когда я дойду до пяти, ты будешь спать, но сможешь слышать все, что я говорю. Ты все понял?

— Да.

— Хорошо. Теперь позволь своим рукам опуститься…

Руки Роба тяжело упали вдоль тела, глаза были плотно закрыты. Он тихонько захрапел. Было очевидно, что он притворялся.

— Хорошо, Роб, можешь открыть глаза.

Его глаза распахнулись.

— Что, уже все?

— Роб, тебе нужно лучше сосредоточиться. Ты боишься процедуры?

— Нет, совсем нет.

— Ладно. Тогда давай попробуем снова. Тебе удобно?

— Да.

— Отлично. Теперь попробуй полностью успокоиться. Пусть все твои мышцы станут мягкими и просто расслабятся. Так. Хорошо. Теперь найди на стене пятно. Хорошо. Просто расслабься. Один… ты начинаешь ощущать сонливость. Два… твои веки тяжелеют…

Роберт пристально смотрел на белую точку. Он все еще сопротивлялся, вероятно, разрываясь между страхом и подозрением. На счет три его веки затрепетали, но он изо всех сил старался открыть их. На счет пять его веки все же сомкнулись, а подбородок упал на грудь.

— Роб, ты слышишь меня?

— Да.

— Хорошо. Теперь подними голову и открой глаза.

Он подчинился. Я проверил его пульс и громко откашлялся. Пульс не прощупывался.

— Как ты себя чувствуешь?

— Нормально.