На луче света

— Иногда он смотрел телевизор. И мы общались. Он достал мне собаку. Огромного, лохматого пса. Он был красным. Я назвал его «Эппл».

— О чём вы разговаривали?

— Ни о чём особенном. Вы знаете… Все те вещи, что должен знать подрастающий мальчик. Он учил меня, например, как забивать гвозди и пилить доски. Показывал мне, как работает автомобильный двигатель. Он был мне другом и покровителем. Но затем…

Я ждал, пока он соберётся с мыслями. Наконец, он произнёс так, будто всё ещё не мог в это поверить:

— Но затем он умер.

— Ты был с ним, когда это случилось?

Голова Роберта дёрнулась в сторону.

— Нет.

— Где ты был?

Он повернулся ко мне, но глаза его избегали моего взгляда.

— Я… Я не помню…

— Каково твоё следующее воспоминание?

— День похорон. Прот был там, — он начал ёрзать на стуле.

— Хорошо. Давай пока поговорим о чём-нибудь ещё.

Он глубоко вздохнул и прекратил извиваться.

— Что было, когда ты был моложе, прежде чем твой отец был ранен? Проводил ли ты много времени с ним тогда?

— Не знаю. Кажется, не так много.

— Ладно, сколько тебе было, когда произошёл несчастный случай?

— Пять.

— Можешь вспомнить что-нибудь из того, что происходило, когда ты был младше?

— Всё очень расплывчато.

— Каково твоё первое воспоминание?

— Я обжёг руку об печку.

— Сколько тебе тогда было?

— Три.

— Какое воспоминание следующее?

— Помню, как гнался за коровой.

— Сколько тебе тогда было?

— Это был мой четвёртый день рождения. У нас был пикник в поле.

— Что ещё произошло, когда тебе было четыре?

— Я упал с ивы и сломал себе руку.

Роберт продолжал рассказывать о множестве вещей, происходивших с ним, когда ему было четыре года. К примеру, они переехали в другой дом. Он мог вспомнить приблизительные детали того дня. К тому времени ему стукнуло пять, однако всё стало пустым. Пытаясь вспомнить, он огорчался, бессознательно виляя головой из стороны в сторону.

— Хорошо, Роб. Думаю, на сегодня достаточно. Как ты себя чувствуешь?

— Не очень хорошо, — вздохнул он.

— Всё в порядке. Можешь расслабиться. Просто закрой глаза и дыши медленно. Прот сейчас с тобой?

— Да, но он не хочет, чтобы его беспокоили. Сказал, что он думает.

— Хорошо, Роб, на сегодня всё. О… ещё кое-что: я хотел бы подвергнуть тебя гипнозу в следующий раз. Ты не против?

— Его зрачки заметно сузились.

— Это обязательно?

— Думаю, это поможет тебе выздороветь. Ты ведь хочешь выздороветь, не так ли?

— Да, — произнёс он несколько механически.

— Отлично. Мы проведём простой тест во вторник, чтобы определить, насколько хорошо ты поддаёшься гипнозу.

— Мы не увидимся в понедельник?

— Понедельник — День труда[18]. Мы встретимся снова в следующую среду.

— О. Ладно. — Он, казалось, почувствовал облегчение.

— Спасибо, что пришёл. Это был отличный сеанс.

— Потрясно. До скорого, док, — схватил по пути пару груш и откусил кусок от одной из них, и я понял, что Роб «удалился» на весь день.

— Прот?

— Ага?

— Не хочешь сходить на пикник в понедельник?

— Там будут фрукты?

— Разумеется.

— Запишите меня.

— Хорошо. Буду рад, если ты окажешь мне ещё одну услугу.

Он пробормотал что-то на пэксианском.

— У меня есть пациент, и я хотел бы, чтобы ты с ним поговорил.

Я рассказал ему о Майкле. Он, казалось, был весьма заинтересован этим делом.

— Попытаешься помочь ему, если я пущу тебя в третье отделение?

— Помочь ему с самоубийством?

— Нет, чёрт возьми. Помочь отговорить его от этого.

— Я бы и не мечтал об этом.

— Почему нет?

— Это его жизнь. Но я скажу вам, что буду делать. Я выясню причину его желания сделать это и посмотрю, что тут можно придумать.

— Спасибо. Это как раз то, о чём я прошу. Я назначу встречу на ближайшее…

— Время! — Прот взвизгнул. — И кто-то там ждё-о-от!

Я подумал, что он имеет в виду Родриго, который привёл его, но, когда я открыл дверь, там была Бэтти с Ковальски.

— Проблемы в отделениях? — спросил я.

— С Бертом.

— А где остальные?

— Большинство врачей ушли домой пораньше, на выходные.

— Слушай… Не отведёте с Романом прота до 3Б? Я хочу, чтобы он поговорил с Майклом. Я скоро туда подойду.

— Конечно.

Прот сказал:

— Я знаю дорогу.

— Я хочу, чтобы Бэтти тоже это видела.

Он терпимо улыбнулся.

— Ладно, тренер.

Я побежал к лестнице и вниз до второго этажа, спрашивая себя, что такого могло случиться с Бертом, который мог днями и неделями не суетиться из-за пустяков, пока он отчаянно занят поисками чего-то утраченного. В этом он схож с пациентами, страдающими маниакальной депрессией (биполярным расстройством), путешествующими по горной дороге между безразличием и состоянием, близким к панике.

Берт прибыл к нам всего пару месяцев назад, практически сразу после того, как он, проведя вечеринку в честь собственного дня рождения, разрушив клумбы, ломился в дверь соседского гаража, лихорадочно ища там что-то. Хорошо сложенный, он выглядел моложе своих сорока восьми лет и был похож на человека, имеющего всё: друзей, любимую работу, прекрасное физическое здоровье.