На лыжне попаданец Ломаев (Лыжню! – 3)

Но вначале успокоил, — особая группа имени меня, ха-ха, будет создаваться исключительно из добровольцев. Более того, и из основной части не все будут переведены от десяти до двадцати, — а потом, после этой успокоительной новости, уже добавил нехорошее: — десятикилометровые спортсмены станут ограниченно годные, их с согласия товарища капитана Великанова больше будут поднимать к работе второго взвода. То есть их и спортсменами уже не будут считать!

Военные спортсмены первого взвода так взволновались, что командир роты счел добавить:

— Ни я, ни ваш командир взвода еще ничего не решили. Физически вы все здоровы, вас неоднократно проверяли медкомиссии. То есть исключительно ваше желание тренироваться и хорошая дисциплина — вот основа вашего перехода из группы десятикилометровиков к следующей группе двадцатикилометровиков.

— Лично я не ставлю никакой цели кого-то отчислять из взвода, — заявил уже я — командир взвода прапорщик Ломаев, — все, что мне нужно — это хорошая тренировка, которая поставит спортсменов к зиме и намеченным соревнованиям к оптимальному состоянию. Именно от вашего желания будет зависеть, будете вы бегать к осени расстояние в двадцать километров и останетесь в составе «А», или даже перейдете к особую группу командира взвода, где будут лишь кандидаты в участники состязаний 1988 года. Понятно, товарищи?

На этот раз ответ был не столь дружным, скорее задумчивым. Ничего, парни, я ведь ничего особого от вас не требую. Просто при прежнем командире взвода вас немного расслабили, разболтали, многим почему-то стало вдруг казаться, что спортивные занятия — это исключительно ваше дело. Наивные вы однако. Вы в армии и должны заниматься по приказу. Если не хочется и колется, можете добровольно уйти или в основную группу первого взвода или вообще во второй взвод. И я вас могу успокоить — из спортроты вас не отчислят, тягомотина еще та.

Каюсь, немного хитрил перед ними. Ведь кроме трудолюбия надо еще хоть немного таланта. Хотя, в лыжном спорте этого необходимо совсем немного. Ну меткость. Это да! А что еще? Физические силы и выносливость? Это все в процессе тренировки. Сам бегаю, знаю. Также как и скорость, умение кататься, худосочность и минимум жира в теле.

Если бы не встреча с Инмаром, то я бы твердо считал, что мои успехи в биатлоне — это исключительно итог моего труда. Но все равно, разве помощь Бога — это талант? В стрельбе я вижу, Инмар мне помог, а вот в остальном очень даже сомнительно.

Так что старайтесь, товарищи спортсмены и Иисус Христос вам в помощь, а кое-кому и Аллах. И старайтесь, главным образом, сами!

В общем, поучили мы немного, сначала я один, потом с командиром роты капитаном Великановым. Он ведь, как я с опозданием понял, специально пришел помочь мне. Конечно, с одной стороны, немного досадно за такой досадный авторитет, но я ведь уже не мальчик и не рвусь из штанов по любому поводу.

Так, поговорили, потом я спросил, нет ли у кого вопросов. Их не было. Распустил взвод с задачей переодеться в спортивную форму и через десять минут снова построится.

А вот мне еще пришлось остаться на плацу с командиром роты. Впрочем, не надолго, Великанова в основном интересовал результат моей поездки в Москву. Письменный-то я отчет сдал в штаб роты, когда отчитывался о командировке. Но, видимо, он еще не читал бумаги, ведь рапорт я сдал начальнику штаба роты старшему лейтенанту Чемоданову.

Мне не в лом, пожалуйста, я и устно скажу. И сказал, уложившись в тройку слов, типа знаменитых Цезаря: вени, веди, вици. То есть в данном случае, приехал, поговорил, поступил.

Великанов только усмехнулся, похоже, ничуть не удивившись.

— Завидую, — сказал он мне. Я подумал, что комроты скажет о быстром приеме в известный вуз и уже открыл рот, чтобы ответить, но тот заговорил о другом: — у тебя такой целеустремленный и активный характер. Все ведь можешь!

Я молча закрыл рот. А что скажешь? Заговори я о попаданстве и о Инмаре, то, скорее всего, моя армейская служба бы кончилась. Бедная Маша, ее муж был бы признан сумасшедшим!

На фиг, на фиг, лучше молчать. Между тем, капитан Великанов ушел, армейский день был, как всегда, бурным, особенно командира отдельной спортроты, некогда философствовать. Очнувшись, поспешил и я, подчиненные мои вот-вот вернутся, а я еще не переоделся. Тоже мне быстрый и твердый командир!

Я теперь жил в том же здании, пока не построили новые, оговоренные маршалом авиации И. Н. Кожедубом, но уже в другой комнате, в так называемом командирском тупике, где жило почти все командование роты. Субординация, черт возьми!

Переоделся в спортивную форму, мне ее выдали, когда я стал прапорщиком и комвзводом. Причем не бесплатно. Зарплату ведь стал получить, будучи сверхсрочником! Впрочем, стоимость была чисто номинальной, все-таки отношения были не рыночные, а на спортсменов никто пока не собирался зарабатывать, как в 1990-е годы.