На лыжне попаданец Ломаев (Лыжню! – 3)

Что-то я оторвался, а ведь полчаса всего бежим. И, на всякий случай, помни, это не шухры-мухры, это длинная дистанция пятьдесят километров, неправильно рассчитаешь силы, самого потом будут тащить к Финишу с перекошенным ртом.

Ну это я так, типа вспомнил юность. Давно уже не надрывался даже на этой дистанции. Именно не надрывался, а не уставал. Устаю-то почти каждую гонку. Не знаю, кто как, а у меня на каждой дистанции есть такой момент, когда я иду кое-как, перемогаю себя. Другое дело, уже с Вологодского отрезка жизни кризисы все легче и короче.

Оп-па, кто это лихачит, как пьяница за стеклотарой. Не спеши, каждому достанется, посуды много. Ха. а ведь это наш, более того, ведь это Алеша Орехов собственной персоной! То есть, прошу пардону, лейтенант А. К. Орехов рулит.

— Не сильно ли разогнался, лейтенант, сил потом хватит? Пятьдесят километров все же. Считай, всю Москву перемотали, — сказал и прикусил язык. Москву XXI века точно, а ХХ столетия не знаю. Она ведь гораздо меньше, даже в конце века. На всякий случай добавил: — ну почти прошли, только окраины остались.

Алеша, простая русская душа, ничего не заподозрил, только улыбнулся, несмело возразил:

— Не-а, товарищ майор, я, как вы учили, контролирую свой физический потенциал, сопоставляю его с предшествующими гонками. Вроде пока ниче.

— Ну хорошо, если ниче, — слегка подколол я. Поинтересовался: — остальные как, тоже идут нормально?

— Нормально, товарищ майор, — успокоил меня Орехов, — Токменев просил передать, чтобы не беспокоились и не дергались — они идут экономичным ходом, но, судя по всему, немного опережают немцев. Я тоже смотрю — хилые они какие-то, сначала разбежались, а теперь потихоньку сдают, хотя надо бы наоборот.

— Ничего не хилые они, нормальные немцы, — осмотрительно защитил я немецких хозяев, — это вас я воспитал, как лосей. Теперь вон сам не могу отбиться.

Сказал и мимолетно бросил хитрый взгляд назад. Ведь если вы думаете, что мы в этот разговор неспешно катимся, то крупно ошибаетесь. Мы ускоренно шли. Орехов, талантливый парнишка, на ходу перехватил у меня коньковый ход еще в Вологде. Стоило только один раз показать и перечислить его преимущества, даже учить не пришлось в отличие от остальных.

И я смотрел, иногда заглядывая Алеше через плечо, что немцы, вернее их небольшая группа, не фига нас не догонят. Даже более того, наша основная группа присоединила к ним пелетон. И теперь из трех частей — мы, немцы и пелетон, остались две — наша группа из двух человек и пелетон.

При этом надо сказать успокоительно для нас (или язвительно для немцев), что, несмотря на все передвижения внутри основной группы, мы — два шальных советских спортсмена — все более отрывались от нее. И несмотря на еще приличное расстояние — три десятка километров — мне почему-то твердо показалось, что мы не соединимся до финиша.

Так, в конце концов, и получилось. Но зато обострилась другая проблема — место-то одно, а нас двое. И кому получать золотую медаль пятидесятикилометровой дистанции мировых соревнований?

Я посчитал, что лейтенанту Орехову, нашему Алеше. А он почему-то стал настаивать, что только мне. Начал молотить всякую ерунду, мол, я его командир, и что на глазах всего мира мне положено быть первым. Ибо субординация!

Хе-хе, а спорить с командиром — не нарушение субординации. Вот ведь эта макрель до чего обнаглела, не пожалела уступать командиру, чтобы он уступал зеленому лейтенанту. Ха, сказанул! Ну вы меня поняли, друзья, разжевывать не надо?

Пришлось пойти на хитрость — в преддверии Финиша разбежался на приличной скорости, втянул в эту так сказать, гонку Алешу, тот упорно шел вторым, не обоняя, но и не отставая. И на каких-то сантиметрах от финишной черты резко отвернул в сторону.

Лейтенанта Орехова, не ожидавшего такого западла, просто занесло за финишную черту. Он, разумеется, тормозил, как мог, даже упал, но все это было уже там, за чертой, около остолбеневших немцев. Ну а потом тихонечко зашел я с видом триумфатора. И ничего, что на этой трассе у меня лишь серебряная медаль.

В ФРГ я уже получил одну золотую спортивную награду. Более того, этот щегол Горбачев так запутался в своих грязных политических играх, что вынужден, ха, мне — присвоить внеочередное звание, дать (sik!) орден Ленина, перевести служить в Москву. Тестя — сделать членом президиума спортивного общества ЦСКА, заведующим отделом, жену — просто заведующей отделом.

Так что Алеша не надо злиться и строить на лице детские обиды, мы уже давно взрослые люди. Тем более, на командира не обижаются, а бодро выполняют его команды.

На этом, мои дорогие друзья, мы расстанемся на страницах этого романа. Нет, мне еще долго жить и, кто его знает, я доживу до современности, хотя и довольно пожилом виде. У меня довольно приличные планы, кто-то скажет, просто гигантские, бог весть, у каждого свои ранжиры: