На манжетах мелом. О дипломатических буднях без прикрас

Произошло это «историческое» событие в начале сентября 1968 года. Отправился я к месту нового назначения поездом – и с перевесом багажа проблем не было, да и сама поездка представлялась весьма интересной. Надо было проехать через несколько стран: Польшу, ГДР, ФРГ, Бельгию, и можно было хоть из окошечка посмотреть на дотоле не виданные мною места.

Пятьдесят два часа в пути пролетели незаметно. Была довольно долгая техническая остановка в Бресте – там меняли колесные пары для перехода на европейскую колею. В соответствии с рекомендациями бывалых людей сходил на местный рынок, купил великолепные яблоки (таких в Париже нет!) и изрядный шматок доброго сала. На короткой остановке в Западном Берлине посреди территории ГДР приобрел (валюта с собой была) какую-то «западную» мелочевку. Ну и, наконец, прибыл на Gare du Nord Парижа – Северный вокзал, на котором впоследствии бывал десятки, если не сотни, раз по случаю различных встреч и проводов.

Меня встречали два человека: мой предшественник на посту шефа протокола Янис Яундземс и завхоз Лев Владимирович Черников. С первым я учился в МГИМО – он был на два курса старше меня, но знаком с ним не был. Лева Черников с первых дней парижского пребывания стал моим добрым приятелем и оставался им долгие годы. Много общались с ним позже и в Москве, и немного в Мадриде, где была его следующая командировка, тоже довелось повидаться. Ну да речь сейчас не об этой паре, а о том, что отвезли они меня к месту моего проживания (на четыре года) в посольство на Rue de Grenelle. Вот это историческое здание следует описать подробнее.

Великолепный особняк был построен известным французским архитектором Робером де Котом (учеником великого Ардуэн-Мансара – личного зодчего короля-солнца Людовика XIV) в 1710 году. По имени первых владельцев он носит гордое название «дворец д'Эстре». К этому родовитому семейству принадлежали многие известные во Франции личности, в основном военачальники, но была среди них и знаменитая любовница Генриха IV – Габриэль д'Эстре. Есть легенда, что среди гостей, посещавших дворец, однажды был и сам Петр Первый.

Разумеется, само по себе богатое историческое прошлое принадлежавшего нам здания может вызывать лишь чувства почтительного уважения и даже гордости. Я, в частности, их испытывал. Но надо откровенно признать, что для нормального функционирования современного посольства оно подходило крайне мало. Исключением являлись роскошные представительские помещения: большая столовая и три зала для проведения приемов. А вот про рабочие места и жилищные условия в нем говорить не приходится.

Помимо самого посольства, во «дворце» размещались в боковых флигелях постпредство СССР при ЮНЕСКО и довольно значительный аппарат военного атташе. Весьма внушительными и просторными были лишь кабинет посла и приемная перед ним, где располагалась протокольная служба – два дипломата и секретарша. Все остальные – и дипработники, и административно-технический персонал – теснились, как сельди в бочке, в крохотных комнатушках.

В служебном здании проживали два дипломата: сам посол (его квартира состояла из четырех комнат: столовой, двух маленьких узких проходных и спальни) и шеф протокола. У того «апартаменты» были скромнее и состояли из одной комнаты где-то в двенадцать-четырнадцать метров и отделенной от нее фанерной стенкой крохотной кухоньки. Расположены они были в мансардном помещении под самой крышей. Там же находились еще около дюжины подобных квартир, где по режимным соображениям жили работники референтуры. На всех проживающих приходилось два туалета, а для того чтобы принять душ, надо было спуститься на лифте на первый этаж и через гараж, где частенько бегали крысы, пройти в соседнее флигельное крыло.

Прибыл я в Париж в пятницу, где-то в середине дня, разместился в описанном помещении. После чего сопровождавший меня Янис (сам он за несколько дней до отъезда перебрался в один из жилых домов посольства) сказал: ну, вот, устраивайся, Юра, встретимся на работе в понедельник утром. На чем мы вежливо распрощались. Бухгалтерия была уже закрыта, и получить причитающийся мне аванс я в тот день не смог. Но, к счастью, мой добрый знакомый Володя Иванисов попросил меня кое-что для него закупить и выдал на эти цели соответствующую сумму во франках. Так что я был при деньгах, со знанием французского языка и имел двое с лишним суток на то, чтобы начать знакомиться с Парижем.

Ну, скажем так, заочно я с ним уже был знаком в немалой степени. После русской французская литература была моей самой любимой. Уже в детстве я прочитал «Собор Парижской Богоматери» Гюго, позже Бальзака, Стендаля, Флобера, Мопассана и даже «Гаргантюа и Пантагрюнеля» Рабле. О современном Париже знал в основном из романов Жоржа Сименона. В молодые мои годы они только начинали публиковаться, и мне приходилось ездить в Библиотеку иностранной литературы, чтобы почитать их в подлиннике.