На месте Валерии

Около часа, когда Кармен окончательно захмелела, они попрощались на пороге квартиры. Утешала ее лишь мысль, что Борха тоже уходил на взводе и не за горами был тот день, когда…

19. Нижнее белье как источник вдохновения

Я открыла окно. В комнате стало трудно дышать, атмосфера была отравлена горечью поражения. Точнее, горечью моего поражения. Я признаю правоту Пикассо, заметившего, что музы заглядывают к вам на огонек во время работы. Но то, чем занималась я вместо настоящего творчества, больше походило на ухищрения школьника, который притворяется, что делает уроки, чтобы избежать наказания родителей. Может, стоило достать бутылку абсента и несколько кусочков сахара?

Адриан по обыкновению работал где-то в городе, а меня одолевали усталость и печаль. Дни шли за днями, и неумолимо приближался час, когда мне должны были позвонить из издательства. Мне не хотелось потерять все, предоставив редактору дрянной сентиментальный роман с избитым и пошлым сюжетом. Однако рукопись, имевшаяся в моем распоряжении, отвечала всем необходимым условиям, чтобы превратить меня в неудачницу.

Я постаралась вспомнить, что вдохновляло меня при написании первого романа, и память вернула меня в ту пору, когда я сидела за компьютером до трех утра, спала всего несколько часов в сутки и формально отбывала часы в офисе. Залогом успеха являлись идея, замысел, а не распорядок дня. Моя первая история была правдоподобной. Она могла произойти в любом уголке страны и вызвала доверие читателей. «Рассказ о превратностях любви на фоне правдивого описания жизни», как заметил один из рецензентов. Я получила премию. Тираж хорошо разошелся. Роман собрал исключительно благожелательные отзывы критики. И речь в нем шла не только о любви. Прочитав книгу, моя сестра сказала, что в ней выражено определенное мировоззрение. Честно, я не поняла, какое именно, но испытала гордость. Главный герой, тщательно проработанный персонаж, имел склонность к возвышенным чувствам и терзаниям. Однажды, давным-давно, я встречала такого человека. Героиня получилась вполне земной девушкой, из плоти и крови, ее раздумья и сомнения были узнаваемыми, в них отчасти нашли отражение и наши мысли и чаяния — мои, Нереа, Кармен и Лолы.

А что теперь?

Я решила взять инициативу в свои руки и набрала номер мобильного телефона Хосе, моего редактора в издательстве. Он ответил почти сразу.

— Привет, Валерия! — Его низкий голос с приветливыми интонациями успокаивал.

— Привет, Хосе.

— Как дела? Я собирался пригласить тебя на днях пообедать.

— Знаю. Твой звонок висел у меня над головой дамокловым мечом.

— Не пугай меня. — Он засмеялся.

— Наверное, пообедать вместе — неплохая идея. Может, тогда мне будет не очень страшно признаться, что я глубоко увязла в романе.

Хосе снова рассмеялся. Полагаю, он привык к метаниям тонких артистических натур.

— Послушай, Валерия, мне не хотелось бы, чтобы ты нервничала. У нас нет жестких ограничений.

Час от часу не легче.

— Ты ведь знаешь, что я бросила работу в приступе безумия, так что теперь действительно нервничаю.

— Возможно, ты уделяешь книге слишком много времени.

Я очень удивилась:

— Адриан думает иначе.

— Ну Адриан фотограф, у него творческий процесс устроен по-другому. Он может совершенно неожиданно найти уже готовое решение. А ты создаешь все с нуля.

— Сколько у меня времени на то, чтобы сделать что-нибудь стоящее, пока вы совсем не сбросили меня со счетов? Мне нужно знать.

— Вал, я не заинтересован в проходном романе, мне нужна бомба, взрыв. Ты понимаешь, о чем я.

— В результате взорвусь я. Мне кажется, книга не выстрелит.

— Почему бы тебе не поехать куда-нибудь на пару дней с Адрианом отдохнуть?

— Видишь ли… Адриан сейчас очень занят. — В основном он занят тем, что старательно игнорирует меня. Но об этом я умолчала. — Сезон в разгаре.

— Понятно, — ответил Хосе.

— Я потеряла нить повествования. Помню, что замысел тебе понравился. И это меня беспокоит. Если у меня не получится написать жизненную историю, то… Что делать?

Хосе прервал меня:

— Во-первых, я скажу то, что тебе нужно услышать: мы не торопимся.

— М-м-м… — Я задумалась над его словами.

— А во-вторых, я скажу то, что тебе, возможно, придется не по душе. Едва ли твой текст станет нравиться тебе больше благодаря тому, что я даю больше времени.

— Ты намекаешь, что мне нужно начать с чистого листа?

— Я ни на что не намекаю. Я не читал рукопись.

— И слава богу.

— Уверен, ты справишься. «Оду» не назовешь случайным везением, хотя в настоящий момент ты можешь придерживаться противоположного мнения. Просто так премии не присуждают, да и у нас есть чутье: какие попало рукописи мы не издаем. Даже если их темы на пике моды. Роман был превосходный, не так ли?

— Не исключено, что мой творческий потенциал был исчерпан до дна в эпилоге.

— Нет. Ничего подобного. Брось, Валерия! — Он рассмеялся. — Позвони, когда повеселеешь немного, и мы пообедаем вместе, договорились? Я с удовольствием прочитаю рукопись, когда ты решишь, что она готова.

Дав ему обещание позвонить снова, я попрощалась.