На месте Валерии

Может, он каменный истукан, если секс, по его мнению, не основная причина проблемы. Я вернулась от Виктора во влажном нижнем белье. Разве это пойдет на пользу нашему браку? Господи! Конечно, нет!

— Ты поддержал меня, когда я решила бросить работу, — напомнила я, прогоняя мысли о Викторе.

— У тебя отсутствует целеустремленность, Валерия, а ты уже не девочка, которую необходимо понукать, чтобы она выполняла свои обязанности. Ты не можешь и дальше вести образ жизни беззаботного подростка.

— Всего несколько месяцев назад я опубликовала «Оду».

— Это не имеет никакого отношения к целеустремленности!

— Еще как имеет! Черт возьми, Адриан, я устала и страдаю от одиночества! Дай мне хоть чуточку опомниться! Лично мне нынешняя ситуация тоже не нравится! — У меня перехватило дыхание.

Адриан вздохнул, но даже не потрудился ответить. Повернувшись, он скрылся на кухне. Крики его раздражали, но такова жизнь. Мне тоже не нравилось кричать, а потом ощущать мучительный спазм в горле и держаться из последних сил, чтобы не расплакаться у него на глазах.

За десять лет нашего совместного бытия я так и не сумела к этому привыкнуть. Ссоры с Адрианом никогда не имели логического завершения, а причины, порождавшие их, приобретали статус вечных проблем и преследовали нас постоянно, сделавшись неотъемлемой частью нашего брака.

Понятно, что последнее слово оставалось за мной, но, вопреки общепринятому мнению, это не принесло мне удовлетворения. Чему тут было радоваться? Я чувствовала себя еще более незащищенной и слабой.

В тот вечер мы не обменялись больше ни словом, и каждый лег спать на своей половине кровати, держа заметную приличную дистанцию. Вот так закончилась попытка наладить супружеские отношения.

26. Выставка

— Так вы наконец помирились? — спросила позвонившая мне Нереа.

— Более или менее. Объявлено нечто вроде перемирия. Но отношения остаются натянутыми, — ответила я, затушив окурок.

— Послезавтра открытие выставки. Потом все утрясется, вот увидишь.

— Да, но мне не дает покоя то, что он считает, будто я целыми днями слоняюсь без дела и напиваюсь. Напиваюсь! Словно я прячу бутылку водки в ванной комнате и прикладываюсь к ней с утра до вечера.

— Не думай об этом, — спокойно посоветовала Нереа. — Только вот… Меня беспокоят твои свидания с Виктором.

— Ну да, Виктор. — Я повертела в руках пачку сигарет.

— Между вами что-то происходит?

— Он позвонил мне четыре раза за неделю, предлагал встретиться, а я кормлю его обещаниями.

— Не хочешь его видеть?

— Хочу, конечно, но предпочитаю не раздражать Адриана еще больше. — А еще я была не прочь услышать, что он мечтает сорвать с меня трусики и овладеть мной, прижав к стене.

— Виктор ведь только для компании, правда? — с тревогой спросила Нереа.

— Он мне нравится. Но лучше сменить тему, мне не хочется это обсуждать, — оборвала я разговор.

— Отдыхай, детка.

— Увидимся в пятницу.

Я посмотрела на часы. Уже была полночь, но Адриан пока не вернулся домой.

Рабочий день. Одиннадцать утра. Кармен вошла в кабинет Даниеля, не позаботившись постучать. Всю неделю она донимала его, воспользовавшись информацией, полученной за ужином в пятницу, и теперь вела решительное наступление по всем фронтам.

Увидев ее, Даниель подпрыгнул на стуле.

— Я тебя испугала?

— Могла бы и постучать, — произнес он, хватаясь за грудь.

— Да ладно!

— Ты принесла то, что я просил?

— Вот, возьми. Я добавила еще пару пунктиков-фунтиков, — улыбнулась она.

Фунтиком Даниеля называла мама и старшие сестры, и шеф стеснялся ласкового прозвища больше всего на свете. Кармен целую неделю вставляла это слово при любой возможности, к величайшему удивлению и возмущению ничего не понимавшего Даниеля.

Он сжал кончик носа двумя пальцами, чувствуя, что сходит с ума. Необходимо было срочно с ней объясниться.

— Кармен.

— Да?

— Ты заплатила кому-то из моих бывших или что-то в этом духе? — Он устало навалился на стол.

— Я тебя не понимаю.

— Разумеется, понимаешь. — Его голос по-прежнему звучал в крайней степени утомленно.

— Нет, я понятия не имею, о чем ты.

— Как ты узнала о прозвище Фунтик?

— Не помню. Услышала на каком-то новогоднем ужине. Мне оно показалось милым.

— Будь любезна, перестань меня так называть, если не хочешь свести с ума окончательно.

— Успокойся, Даниель, если тебя оно нервирует, следовало сразу сказать мне. Это и называется доверием, слышал о таком понятии? — И Кармен ослепительно улыбнулась, продемонстрировав ровные белые зубы.

— Ну что же, — вздохнул он, — я проверю документы. Завтра утром собери членов команды, чтобы обсудить оставшиеся вопросы по данному проекту.

— Хорошо. Послушай, Даниель… — Кармен встала и шагнула к двери. — Можно задать тебе вопрос?

— Полагаю, можно.

— У тебя что-то случилось? Мы заметили, что ты какой-то подавленный.