На милость победителя

– А я люблю тебя такой, – прошептал он. – Естественной, без маникюра…

– Вот ты балда, Демьяновский, – фыркнула Камилла, – накрашенные ногти от маникюра отличить не можешь, – рассмеялась она и тут же испуганно приложила ладонь к животу.

– Что, Милочка? Что? – перепугался Роман и даже подскочил на кровати. Заглянул в лицо. – Что-то с ребенком?

– Забился, – восхищенно пробормотала Камилла и приложила ладонь Демьяновского к животу. Роман почувствовал, как под его рукой кто-то толкнулся. Сначала тихонечко, а потом настырно.

– Сын! – радостно воскликнул он. – Девчонки так не толкаются. Они нежные и ласковые.

– Есть девочки  как твоя сестра, – хмыкнула Камилла и весело уставилась на Романа. – Ну или как моя мама… – и ощутив биение с другой стороны, рассмеялась. – Кстати, возможна и двойня.

– Как? Почему? – всполошился Роман, а потом весело махнул рукой. – Хоть тройня, Милка. Воспитаем. И еще парочку заделаем…

– Ты думаешь? – с сомнением в голосе поинтересовалась она.

– Я уверен, котенок, – прошептал он. – Когда детей больше одного, то и родителям веселее…

Уже многим позже, когда Камилла, откатившись в сторону и свернувшись калачиком, уснула, Демьяновский встал и, чуть слышно ступая, вышел из комнаты.

– Твою мать, – выругался Роман. – Придется действительно нанимать детектива, – войдя в кабинет, он устало плюхнулся за стол и потер лицо здоровой рукой. – Да я за Милку и детей горло перегрызу, – рыкнул он и, включив компьютер, решил еще раз внимательно посмотреть данные с камер наблюдения. Он привычно щелкнул мышью и снова уставился на свой собственный двор, ворота и ступеньки крыльца. Все как обычно! Демьяновский просмотрел всю запись и внезапно выругался, увидев несоответствие. До их приезда с Камиллой оставался еще час, а на ступеньках виднелись небольшие следы. Каблучок и острый носик. На каждой ступеньке.

– Ептиль, – хмыкнул себе под нос Роман. – Японский городовой и святые угодники!

Он отмотал чуть назад злополучную запись и внимательно осмотрел ступеньки. Слегка запорошенные снегом, они были нетронутыми и девственно чистыми. Даже в свете фонаря снег казался ровным и свежим. А вот на следующем кадре виднелись четкие отпечатки. Роман снова вернул прежнюю картинку и, посмотрев на время, сделал запись в блокноте. Восемнадцать часов тридцать минут.

– Мы приехали через час, – потер он снова лоб и лицо. – И я в прошлый раз именно с нашего приезда смотрел съемки, справедливо полагая, что во время моего отсутствия никто в дом попасть не мог. Охрана, блин!

«Тихо, не спугни, – самому себе приказал Демьяновский. – Враг окопался где-то поблизости и затаился, падла! Но я тебя из норы выкурю. Будешь знать, как мне пакостить… Так, – принялся рассуждать Роман. – Я поручал Корниенко записи со всех камер наблюдения сохранять на заводском серваке. Интересно будет посмотреть, кто это ко мне пожаловал…»

Он закрыл глаза, пытаясь совладать с собой. Если это не Камилла, а теперь он точно уверился в ее невиновности, то кто тогда?

«Кира? Настя? Олеся? – попробовал перебрать в голове имена последних пассий. – Нужно постараться вспомнить их фамилии и адреса. Дать задание службе безопасности проверить каждую. Да и Милку тут пока оставлять нельзя. Мало ли кому ворота мои охраннички  откроют. С собой на завод взять? Или к матери завезти? Или к Тане на фабрику? Ее оттуда, кстати, никто не увольнял. Пусть учет им наладит. И нужно провести там реорганизацию.  Зою на выход с вещами. А весь учет передать моим специалистам. Или с утра сменить охрану и оставить Милку дома? Зачем ей нервничать? А Таня может сама со своей фабрикой разобраться. Ясное дело, что Милочкин отчет верный, вот пусть сестра его за основу примет. А я на завод смотаюсь быстро и сразу к Милке под бок».

Роман опять потер лицо. Голова раскалывалась то ли от нахлынувшей ярости, то ли от болезни. Он устало поднялся из-за стола. Спать не хотелось. Одна лишь мысль билась в висках – поймать гадину и ее сообщников.