На моих условиях (СИ)

Имя Максима отзывается мелкой дрожью в теле. Я смотрю на экран, не понимая, как смогу с ним разговаривать. Делать вид, что ничего не произошло? Я чересчур плохая актриса.

В итоге, я не отвечаю на звонок. Ни на этот. Ни на следующий, который раздается через пять минут. Перевожу телефон на беззвучный режим и гипнотизирую экран, пока он не гаснет. После этого достаю из шкафа старую пижаму и иду в душ.

Сегодня я останусь здесь, у себя дома. Обо всем остальном подумаю завтра.

Глава 33

Так как я предусмотрительно отключила звук на телефоне, благополучно сплю почти до десяти утра. В итоге, к моменту пробуждения на экране моего мобильного появляется один пропущенный звонок от Максима, два от отца и еще два — от Варвары. Поразмыслив лишь мгновение, я звоню подруге.

— Твой муж в ярости, — опуская приветствие, тараторит она. — Я понятия не имею, где он раздобыл мой телефон, но он звонил мне, разыскивая тебя! Куда ты пропала?

— Я дома, в своей квартире. Просто хотела подумать, — говорю я, ежась от внезапного холодка, ползущего вниз по спине. — Почему он звонил тебе?

— Наверное, думал, что я знаю где ты. Влада, я чувствую себя ужасно, — подруга печально вздыхает. — Он, кажется, всерьез беспокоится. Может и нет ничего у него с этой Ликой?

При мысли о том, что может и не может быть между моим мужем и красавицей-певицей, мое сердце болезненно сжимается.

— Что ты ему сказала? — спрашиваю упавшим голосом.

— Что я могла сказать? Призналась, что видела тебя вчера, и все было хорошо. Про Лику, конечно, умолчала. Господи, от его ледяного молчания мне хотелось спрятаться под стол — у меня ощущение, будто он видел меня насквозь! — говорит Варя, понижая голос. — Он знает, что ты не ночевала в его квартире.

— Ну и что? Я и не обязана, — мой голос звучит неоправданно резко.

— Может, позвонишь ему?

— Не буду. Если позвонит — возьму трубку.

— Ладно, но ты все-таки не обвиняй его раньше времени, — мнется подруга. — Ну, мало ли, что Лика забыла там.

— Варь, ты с чего вдруг заделалась адвокатом Андреева? — бросаю раздраженно.

— Просто… Зря я тебе показала тот пост в Инсте. Надо было сначала самой расследование провести, чтобы не волновать тебя понапрасну.

— Я не маленькая девочка и со всем этим справлюсь. Знаешь, я…

В этот момент в трубке раздается звук второго входящего. Стоит мне взглянуть на экран, как сердце уходит в пятки.

— Варь, у меня Андреев на второй линии, — говорю шепотом, словно он может меня услышать.

— О! Ты же поговоришь с ним, да? — и не дожидаясь ответа, добавляет. — Ладно, держи меня в курсе. Пока.

Варя отключается, а экран продолжает светиться. Резко зажмурившись, я снимаю трубку.

— Привет, — говорю подчеркнуто спокойно.

— Это что такое, Влада? — раздается требовательный голос, сдобренный смачным ругательством. — Это такой типично женский способ донести до меня, что тебя что-то не устраивает?

— Не понимаю о чем ты.

— Не принимай меня за идиота! — рявкает Максим. — Почему ты не ночевала дома?

— А я обязана? — враждебно парирую я. — К тому же, сегодня я как раз ночевала у себя дома.

— Не доводи меня, Влада, — советует он мрачно. — Мне до этого остался один крохотный шажок. Предупреждаю тебя, последствия тебе не понравятся. Я не спал всю ночь, разыскивая тебя, у меня на работе полная задница, терпеть твои выкрутасы по телефону — совсем не то, что мне сейчас нужно.

— Тебе не нужно ничего терпеть, — огрызаюсь я язвительно.

— Ты, блин, серьезно? — рычит он, а спустя мгновение уже спокойнее спрашивает: — Я сделал тебе больно? Обидел чем-то?

«Мне больно от мысли, что ты сейчас с Ликой». Эти невысказанные слова становятся для меня откровением. Мне ведь действительно не обидно, это не уязвленное самолюбие — мне физически больно от того, что Максим может быть близок с кем-то другим. Когда это произошло? Когда все изменилось? Когда быть с ним стало важнее, чем все остальное?

— Влада?

Неподдельная тревога в его голосе заставляет меня почувствовать себя неблагодарным шаловливым ребенком. Даже если я не хотела оставаться в его квартире, игнорировать звонки было глупо.

— Ты ничем меня не обидел, — говорю, наконец.

— Тогда почему ты ночевала в своей старой квартире?

— Откуда ты знаешь? — подозрительно спрашиваю я, озираясь по сторонам.

— Это важно?

Я напряженно молчу.

— Я поднял на уши охрану дома, — словно нехотя признается Максим. — Когда стало понятно, что тебя нет дома, а твоей машины — на парковке, пришлось позвонить твоему отцу. Он додумался связаться с консьержем твоего комплекса и убедил мне, что ты здесь.

— Понятно.

— Что тебе понятно? — взрывается он. — Я волновался, что с тобой могло что-то случиться! Ты не вернулась домой, не брала трубку. Почему?

— Хотела подумать, — в волнении я кусаю губу.

— Все-таки, жалеешь, да? — вздыхает Андреев.

— Все слишком далеко зашло. Слишком быстро. Нам не нужно было этого делать. Ты сам должен это понимать.

— Что я должен понимать?

— Ты и я… Это просто бизнес, ты сам говорил. Не нужно было…

— Мы это уже сделали, — грубовато перебивает он. — И ты была в восторге. Впрочем, как и я.