На Молдаванке музыка играет: Новые очерки о блатных и уличных песнях

К концу 20-х годов уголовная статистика поползла вверх, особенно в крупных городах. В Ростове-на-Дону, например, по признанию начальника крайугро Орлеанского, возрастает количество вооружённых грабежей и краж. О какой «стабилизации» можно говорить, когда в апреле 1930 года проходит суд над бандой «Чёрные маски», во главе которой стоял некто С. Машилов? Банда насчитывала 22 человека. Помимо нападений на граждан, преступники грабили магазины единой потребительской кооперации (ЕПО). Среди других разбоев и грабежей 1932–1933 годов можно назвать дела банды грабителей Терентьева, Климченко и Сёмина, промышлявших в Краснодаре, Сталинграде и Ростове, или банды Литвинова по кличке «Нибелунг», несколько месяцев совершавшей ограбления и убийства под видом фининспекторов.

В Москве гулял знаменитый Хрыня — Михаил Ермилов, который легко пускал в ход оружие. Не остановился он и перед убийством милиционера Николая Лобанова. Уничтожили уголовника во время уличной перестрелки с муровцами. В Ленинграде осенью 1931 года почти ежедневно совершались налёты на булочные. Банда состояла из четырёх вооружённых мужчин. По материалам уголовных дел тех лет можно увидеть, что часто объектами нападений преступников становились люди, имевшие торгсиновские боны (за которые можно было купить любой дефицит) и валюту. Утверждать, что преступность сократилась в результате свёртывания нэпа, — смешно. Даже к концу 30-х наблюдается разгул уголовщины. Секретные милицейские сводки свидетельствуют о том, что уголовная преступность в то время доставляла жителям Ленинграда не меньше неприятностей, чем в годы нэпа. Почти ежедневно фиксировались факты убийств.

В начале 30-х годов возрождается массовая беспризорность. С ней, казалось бы, было покончено в 1925–1927 годах. Однако рост числа бездомных ребят возобновляется с началом коллективизации. В Ленинграде количество преступников в возрасте до 18 лет, задержанных с 1928 по 1935 год, увеличилось более чем в четыре раза! При этом в воровской квалификации подростки ничуть не уступали взрослым, применяя специальные инструменты для взлома, совершая кражи с проломом капитальных стен, подкопами и т. п. По данным ростовского угрозыска, беспризорники терроризировали население. Они совершали треть всех грабежей, 37 % квалифицированных и 43 % простых краж. Большая часть этих ребят подалась в города из гибнущих деревень. Здесь же можно было встретить и мальчишек из семей «лишенцев».

Это подтверждает докладная записка начальника Ленинградского управления НКВД Л. Заковского, представленная в обком ВКП(б). В ней отмечен рост числа беспризорников и их социальный состав: дети раскулаченных, репрессированных и высланных из города. Колхозы Ленинградской области, куда прибывали высланные, старались избавиться от лишних ртов. Ребятам беспрепятственно выдавали справки, позволявшие покидать колхоз в любое время. В докладной записке это было названо «выживанием сирот из колхозов».

Надо было что-то решать. В 20-е годы советская власть пошла по пути воспитательного воздействия, стремясь обогреть, накормить, одеть, обучить ребят. В 30-е нашёлся более «простой» способ. Уже с 1930 года ростовских беспризорников стали через Новочеркасский изолятор разбрасывать по местам лишения свободы. То же самое происходило и в масштабах всей страны. По воспоминаниям Ивана Солоневича, труд беспризорников активно использовался на Беломорканале.

Короче, страна могла захлебнуться в разгуле уголовщины. Но тут мрачный гений Сталина проявил себя во всей красе. Иосиф Виссарионович решил убить сразу двух зайцев: покончить с преступностью и осуществить индустриализацию всей страны. Дело в том, что к концу 1920-х годов резко увеличилось отставание СССР от ведущих капиталистических стран. В городах рост безработицы достиг 2 миллионов человек — 10 % городского населения. Ситуация с каждым днём усугублялась. «Мы отстали от передовых стран на 50—100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут», — заявил Сталин в феврале 1931 года. Но легко сказать…

В большевистской партии уже с середины 20-х годов велись острые дискуссии о путях преодоления кризиса. В мае 1929 года V съезд Советов утвердил пятилетний план (1 октября 1928 — 1 октября 1933). Задачи ставились фантастические. Предстояло переоборудовать старые заводы и фабрики; создать новые отрасли индустрии; построить металлургические, машиностроительные, станкостроительные, автомобильные, тракторные и химические заводы; создать современную военную промышленность; наладить производство сельскохозяйственных машин и т. д.