На море шторма нет

— Большой Пат потому и был боссом, что знал, за какие ниточки дергать. Он понял, что Моше особенно не нужны деньги и роскошная жизнь, поэтому обещал ему нечто другое. Он обещал ему образование. Да, да, я как-то допрашивал потом одного из громил Михана, и тот рассказал, что у них была такая договоренность: Моше несколько лет работает на Пата, ведет его бухгалтерию, а за это Пат подкупает кого надо, организует ему школьный аттестат, а потом оплачивает парню колледж. И Моше в это искренне верил. Кстати, аттестат он в итоге получил сам, сдал все экзамены в вечерней школе. Ну, может, Пат и пошел бы парню навстречу, если бы тот хотел пойти в юридическую школу. Всегда неплохо иметь у себя в приближенных дипломированного адвоката. Но тот мечтал о звании бакалавра изящных искусств. Все время читал какие-то книжки со стихами. И еще хотел учить иностранные языки. Особенно французский. Постоянно ходил с самоучителем. Смех, да и только.

— Нет, мне искренне жаль парня, — продолжил Киф, еще больше повеселев от очередной порции виски. — Если бы это была какая-то сказочка в стиле Диккенса или рождественских журнальных историй, то Моше должен был на мосту через Ист-Ривер встретить доброго престарелого миллионера, который бы дал ему свое имя, прекрасное образование, а под конец завещал все капиталы. И звался бы он теперь, например, Уильям Персиваль, а сейчас, может быть, заседал в Сенате и цитировал бы там Шекспира, прежде чем приказать бомбить Корею. Но на пути Моше попался только Пат Михан. А тот ни за чтобы не отпустил своего ручного счетовода ни в какой университет читать бесполезные стишки. Так что, я думаю, и сам Моше наконец это понял.

— И вы считаете, за это он и убил Михана? — спросил я.

— Тут все не так просто, — ответил Киф. — Как я сказал, в 1933 году Сухой закон уже отменили. Ценность Моше для Большого Пата многократно возросла. Теперь ирландцы собирались расширить род деятельности, выйти за пределы Нью-Йорка. Пат все чаше посылал вместо себя на переговоры Бальтазара, особенно тогда, когда речь шла о способах отмывания денег. Говорили, что он болен. Во всяком случае, Михан действительно стал реже появляться на людях. Уже никому не доверял. А к Моше приставил постоянного телохранителя. Это был парень не особого ума, но верный Михану и абсолютно беспощадный. Все знали, что с ним лучше не связываться. Он стрелял без промаха, а в драке мог легко уложить пятерых. Его звали Ронни «Кузнец» О’Рейли. Кузнецом его звали, потому что руки у него были…

— Как наковальни, — закончил я.

— И точно. У Ронни была девушка. Вполне ему под стать. Если Ронни был рыжим и идиотом, то она была темноволосой с голубыми глазами и бледной кожей. Знаете такой ирландский тип? И тоже непроходимой дурой. Ее звали Бешенная Марго. Фамилии уже не помню, по-моему, она из О’Мэлли с 72-й Западной их там человек двадцать одной семьи. И Бешенной ее прозвали не зря. Стоило кому-то не так посмотреть на ее Ронни — тут же хваталась за нож. А уж ножом она орудовать умела. В рукопашной с ней сойтись было пострашней, чем с иным мужиком. Точно знаю, что на ней висело несколько убийств. Но ребята из банды Пата ее всегда покрывали. И она никогда ни на кого не стучала — ни на Ронни, ни на братьев своих. Пат, как известно, ценил преданность. И вот, пошел слушок, что Моше запал на девчонку Ронни. На эту самую Мэгги, то есть Бешенную Марго. Что он в ней нашел — ума не приложу. Хотя на вид она была тогда очень миленькая. Черные кудри, синие глаза. Наверное, он ее никогда не видел с ножом на бандитской сходке. В общем, стали замечать, что он с ней прогуливался, ездил на Кони-Айленд, катал на лодке. В общем, такая дребедень. Ронни, конечно, был в ярости, он был прибил этого Моше, как комара, но Пат твердо знал, кто ему нужнее. И ясно дал понять, что если с головы Бальтазара упадет хоть волос, то Ронни не жить. В итоге Моше получил другого телохранителя. Потом Марго вроде как нагулялась с ним и вернулась к Ронни. Во всяком случае, вместе их больше не видели. Казалось, все вернулось в старое русло. И вот однажды Большой Пат отпустил вечером охрану и вышел из своей квартиры через черный ход. Его ребята рассказали, что в последнее время он иногда так поступал. На следующий день он не появился ни дома, ни в конторе у себя над клубом. Его помощники забеспокоились. Тогда один из его охранников вспомнил, что у Михана была квартира в двух кварталах от его дома для тайных встреч. Отправились туда. И обнаружили его там мертвым с пулей в сердце. Как будто стреляли прямо в упор.

Речь старика становилась чуточку невнятной, и я забеспокоился, что он успел набраться, так и не рассказав всю историю. Тем более, что лицо у него стало совершенно красным.

— Сейчас, минуточку, ребята, — Киф достал из кармана твидовой куртки коробочку с таблетками и заглотил сразу две. — Здоровье уже не то. Не могу пить старый добрый «Гиннес», как раньше. Молодой человек, принесите мне стакан воды и еще порцию виски.