На морских дорогах

– Что нужно, чтобы ледоколы работали с полной нагрузкой?

– Главное – люди, потом уголь и ремонтная база.

Сталин задал еще несколько вопросов: уточнял, сколько можно провести транспортов за месяц, неделю, за всю зиму. Потом вдруг спросил:

– А если сделать порт в Индиге16? Что это даст? Не решит ли этот порт рационально все вопросы?

Это было неожиданно. Проект доставки грузов в этот порт я не изучал, однако слышал о нем и сам бывал в Индиге на пассажирском судне.

Сталин заметил мое замешательство и сказал, не спуская с меня тяжелого взгляда:

– Не знаете – не говорите.

– Дайте минуту подумать, товарищ Сталин. Чувствовал я себя спокойно.

– Думайте.

Сталин все время сидел в кресле. Лицо его было угрюмо, взгляд тяжелый. Когда я видел Сталина в мирное время, он был не таким.

Собравшись с мыслями, я так ответил насчет порта в Индиге:

– Во-первых, там мелко. Во-вторых, чтобы построить порт, надо много времени. В-третьих, там нет железной дороги. С таким же успехом можно выгружать грузы на Новой Земле.

– Понятно, – Сталин помолчал. – А кого бы вы, товарищ Бадигин, могли рекомендовать в руководители беломорских проводок?

Нарком Кузнецов, до сих пор молчавший, вмешался в разговор.

– Товарищ Сталин, я назначил командовать ледокольным отрядом Бадигина.

В первый раз Сталин улыбнулся.

– Что ж, так и запишем, – сказал он. – Если что-нибудь понадобится, обращайтесь прямо к нам, товарищ Бадигин… Больше вопросов нет? – Он посмотрел на присутствующих членов Политбюро…– До свидания.

Мы вышли из кабинета вместе с Кузнецовым.

На следующий день поехал к Н. Н. Зубову.

– Мобилизовали, – встретил меня Николай Николаевич, – был сегодня в военкомате. Снова стал капитаном второго ранга. Назначили к вам начальником штаба. – Он был радостно возбужден. – Повоюем, Константин Сергеевич, во льдах нам воевать способнее, чем немцам. Что они о льдах знают? Однако и нам будет нелегко. Я тут порылся в книгах: ничего существенного по Белому морю нет, одна беллетристика. Будем нажимать на ледовую разведку… За три часа можно все море облететь, не Арктика.

Я пересказал в общих словах доклад в Ставке. Настроение у нас было боевое. Мысль одна: как бы получше выполнить поручение? Да, Зубов прав, авиация может сыграть решающую роль в организации беломорских зимних перевозок.

Зубов был очень оживлен. Рассказывал о своих плаваниях на научно-исследовательском судне «Персей», даже продекламировал гимн «Персея». Плавучий институт «Персей» возник по декрету Владимира Ильича Ленина еще в 1922 году. Николай Николаевич был влюблен в свое судно.

От Зубова зашел к И. Д. Папанину в Главсевморпути на улице Разина, сообщил ему о решении Сталина. Папанин выслушал хмуро.

– А как же я без ледоколов?

Я промолчал.

В тот же вечер на Арбате произошла памятная встреча. Неожиданно около меня затормозила забрызганная грязью «эмка». Из машины вышел Отто Юльевич Шмидт.

– Увидел вас и решил узнать, что нового на Севере. Я ведь теперь в Академии наук, в отрыве от Арктики.

Шмидт был вице-президентом академии. Мы вспомнили кое-кого из знакомых. Я поделился своими планами.

– Поздравляю. Большое, нужное дело. Уверен, беломорские льды будут побеждены.

Отто Юльевич, как всегда, поглаживал по привычке пышную бороду. Поговорили о военных делах. Минут через десять мы попрощались, пожелав друг другу успехов.

На следующий день самолет доставил меня в Архангельск.

Завертелись организационные дела. Помещение для штаба ледокольного отряда нам предоставили в здании управления морского порта. Прибыли специалисты. Через три дня приехал Н. Н. Зубов и приступил к своим обязанностям…

В сентябре наши войска оставили Петрозаводск. В Архангельск прибывало все больше раненых. Открывались новые госпитали. Шла мобилизация мужчин и женщин на строительство укреплений на Карельском фронте. Однако и заводы не оставались без людей. На лесозаводе № 3 более ста рабочих выполняли по две-три нормы. На лесозаводе № 16-17 по две-три нормы давали за смену почти двести человек, многие вырабатывали по четыре нормы.

Основная масса продовольствия шла на фронт. Для гражданского населения было оставлено самое незначительное количество. Резко сократилась выдача продуктов по карточкам. В это время архангелогородец мало отличался от ленинградца по нормам получаемого в день хлеба.

Архангельск – город северный, овощи и фрукты, как правило, привозные, а подвоза не было. Началась цинга. Для борьбы с ней на всех предприятиях готовили настой из хвои. Бочки с настоем стояли в проходных, и каждый, идя на работу, выпивал кружку целебной жидкости.

Начались трудные дни и на судоремонтном заводе «Красная кузница». Иной день рабочие получали в столовой только болтушку – суп-мучицу да котлеты из морской капусты. Завод выполнял оборонные заказы, но даже он часто оставался без электроэнергии; останавливались станки, моторы, компрессоры.

Не хватало топлива для электростанции, для обогрева школ и больниц. На Кегострове и в других местах стали раздобывать топливо на старых древесных свалках, извлекали из дельты Северной Двины осевшие в прошлые годы бревна.