На мостике тральщика

Однако эти методы борьбы с минной опасностью были примитивными и недостаточно эффективными. Нередко мины взрывались не только под баржей, но и вблизи катеров. Дело в том, что на деревянных катерах было немало металлических предметов. Корпуса катеров–тральщиков и морских охотников нуждались в размагничивании.

И все же расчеты врага на особый успех применения новых видов минного оружия не оправдались. На помощь флотским минерам пришла Академия наук СССР. В начале августа 1941 года в Севастополь прибыла группа ученых в составе А. П. Александрова, И. В. Курчатова, Ю. С. Лазуркина, С. Е. Лысенко, П. Г. Степанова, К. К. Щербо. Они с участием флотских минеров, в том числе М. И. Иванова, Н. Д. Квасова, Г. К. Каляды, А. И. Малова, В. И. Мещерского, Г. Н. Охрименко, И. В. Щепаченко, предложили эффективные методы и средства борьбы с вражеским минным оружием. Был осуществлен разработанный ранее советскими учеными способ защиты кораблей от магнитных мин путем нейтрализации магнитного поля, создаваемого корабельными корпусами.

Для размагничивания кораблей в Севастополе была оборудована специальная станция. Под нее приспособили рыболовное судно с деревянным корпусом. Возглавлял станцию безобмоточного размагничивания (СБР‑1) военный инженер 3 ранга Михаил Григорьевич Алексеенко, которого впоследствии сменил военный инженер 3 ранга Михаил Алексеевич Горбунов. На первых порах противомагнитную обработку кораблей практически выполняла группа ученых с участием военных инженеров под руководством И. В. Курчатова.

Прежде всего размагничиванию подверглись подводные лодки, а после них — тральщики. Противомагнитную обработку прошел и наш «Щит». Мы с большим интересом знакомились с процессом размагничивания, краснофлотцы и старшины, возглавляемые инженер–лейтенантом И. М. Самофаловым, приняли непосредственное участие в этом новом для нас деле.

Размагничивание корабля позволило плавать куда увереннее. Нам приходилось выполнять самые различные задания, но главным, определяющим в деятельности «Щита» по–прежнему оставалось контрольное траление.

У нас были надежные способы борьбы с вражескими минами. Кроме, конечно, донных магнитно–акустических, против которых летом и осенью 1941 года мы еще не имели эффективных средств. Однако самому кораблю, но крайней мере, эти мины стали уже не так опасны. Забегая вперед, скажу: к началу летней кампании 1942 года наши минеры нашли эффективное средство и против магнитно–акустических мин. А дело было так. В мае одну из таких мин удалось обнаружить в Севастопольской бухте. Разоружить мину вызвался младший флагманский минер флота капитан–лейтенант Григорий Николаевич Охрименко. Помогал ему водолаз главный старшина Леонид Викулов. Эта сложная, связанная с риском работа выполнялась на дне бухты. Ключи и отвертки были изготовлены из немагнитного материала по слепкам, снятым с болтов и гаек. Когда из мины удалось извлечь приборы, она с помощью понтона была поднята на поверхность. Изучив устройство и схему, Охрименко установил, что взрыв этого коварного оружия происходит от одновременного воздействия на его взрыватели двух полей — магнитного и акустического.

— Это же настоящий подвиг, — сказал я Григорию Николаевичу, когда он заглянул к нам на корабль.

Охрименко пожал плечами:

— Зачем громкие слова?

И он заговорил о Викулове, который не раз спускался на дно Южной бухты, где лежала мина, об инженерах М. И. Иванове, Б. Т. Лишневском и С. И. Богачеке, чей опыт пригодился при разоружении магнитно–акустической мины.

Новый буксируемый акустический трал, поступивший к нам на вооружение, оправдал надежды. Теперь донные мины уничтожались методично и наверняка. Не потому ли моряки больших кораблей с какой–то особой теплотой — мы это сразу же почувствовали — стали относиться к экипажам тральщиков.

Признаюсь: до войны, проходя службу на канонерских лодках, я как–то свысока поглядывал на тральщики. И не только я — многие канлодочники недооценивали малые корабли. Но потом я понял, что был не прав, и при встречах со своими бывшими сослуживцами уже с гордостью рассказывал им о своем тральщике, его достоинствах. При этом непременно подчеркивал его преимущество перед канонерскими лодками в скорости хода: у «Щита» она превышала 18 узлов.

Это был новый корабль, вступивший в строй летом 1937 года. Его водоизмещение достигало почти 500 тонн. На корабле в качестве главных двигателей были установлены два дизеля по 1500 л. с. С полным запасом дизельного топлива в 58 тонн «Щит» мог пройти 3300 миль. Для постановки минных заграждений он брал на борт 30 крупных мин или 46 минных защитников, а для борьбы с подводными лодками противника — 20 глубинных бомб. На вооружении корабля находились тралы (параван–трал, змейковый, Шульца), бомбосбрасыватели и бомбометы, одно 100‑мм и одно 45‑мм орудия, а также два крупнокалиберных пулемета (ДШК). Когда началась война, на тральщике дополнительно установили три 37‑мм зенитных орудия и один крупнокалиберный пулемет. Соответственно увеличился и экипаж, который насчитывал 66 человек.