На мотоциклах «Урал» вокруг света

От сильного солнца наши лица выглядели обгоревшими, носы шелушились и облезали, руки стали отливать коричневым цветом. Это обстоятельство Давало повод посмеяться друг над другом. Особенно страдало от прямых лучей экваториального солнца лицо фотографа Владимира Новикова, который не защищал голову платком, как то делали остальные. Его нос и щёки кровоточили. Он даже на ходу снимал шлем — свою единственную защиту от солнца, для обдува ветром. Эффект временный, а страдания остаются надолго.

Как-то поглядел я на себя в зеркало, и был несказанно удивлён: «Уже более месяца моё лицо не видело бритвы, а тело не знало полотенца — в походе это ненужная роскошь, занимающая лишнее место. Растрёпанные волосы, большая борода с запутавшейся в ней мошкарой, красные от бесконечной пыли на дороге и беспокойных ночей, глаза.» Конечно же, ночи больше подходят для сна, а не для езды. Ночная дорога вдвойне опасна и требует удвоенного внимания. Но ехать приходится при любой возможности — пусть и ночью, лишь бы ехать. Так усталость берёт своё и медленно подтачивает силы. Мы ведь не перелётные птицы, которые летят из Европы через Сахару в центральную Африку, всего с двумя посадками, а некоторые виды, говорят, и безостановочно.

Нет, нам уже давно необходима пауза в пути: стирка, чистка, полноценный сон, питание, чтобы прийти в себя. Иначе мы будем больше походить на потерявшихся в лесных дебрях солдат средневековья, чем на жизнерадостных, подтянутых российских путешественников. Сейчас земля нам служит постелью, тент палатки — кровлей, котелок — кухней, а мотоциклы — нашим домом на колёсах.

Не проехали мы и 50 километров от пограничного городка Мояле, как нам встретились мотоциклисты на лёгких мотоциклах марки «Honda-Enduro». Поравнявшись с нами, мы остановились, сняли шлемы и представились. Немцы — Улрих и Йорг, путешествующие в свободное от работы время. Внешне спокойные, уравновешенные, весёлые парни. Нам было приятно увидеть близких по духу белых людей. Один из них, в далёком 1992 году, исколесил множество дорог России и Кавказа, и немного говорил по-русски. Но при общении он мешает русский с английским! Так слова «хорошо», «возможно», он вставлял почти в каждом предложении. Так что мы вполне душевно побеседовали.

Главные наши расспросы касались таких немаловажных вопросов, как о предстоящем отрезке пути по Кении и о бензине. В ходе беседы узнаём, что городок, в котором можно найти бензин, будет через 250 км, не меньше, а так как у нас уже чувствовалась нехватка топлива, это обстоятельство внушало нам тревожные мысли. Ну да ладно, где наша не пропадала!

Посмотрели они на наши тяжёлые «Уралы», это, ведь, не мотоциклы нашего времени, это — танки. Танк, где не объедет кучу камня или грязи, то обязательно сгребёт её и уравняет под собой.

— Фантастика! Фантастика! — повторяли несколько раз Улрих и Йорг, и удивлялись русскому энтузиазму. Ведь их деды на таких же мотоциклах в Отечественную войну утопали в непролазной грязи дорог России. А мы — молодое поколение, по-прежнему на таких же «Уралах», которые немногим отличаются от немецкмх BMW сороковых годов. Тяжёлые, с низкой посадкой, к тому же обладающие ненасытным аппетитом, пропускающие через двигатель по 10 литров бензина на 100 км, «Уралы» считаются неподходящей мототехникой для дальних дорог. Где развитие? Наверное, всем русским энтузиастам-конструкторам отбили стремление к совершенству в области мототехники, а впрочем и в любой другой отрасли?!!! Наверное, так оно было и есть! Что мы пытаемся доказать? Что наша техника лучше японской и европейской? Да, нерусским умом нас не понять!

Дружески попрощавшись с немцами, мы завели наши грохочущие, как тракторы, «Уралы» и не спеша, как будто вразвалочку, двинулись в южном направлении. Немцы сфотографировали нас на память. Завели, в свою очередь, лёгкие, всепроходимые мотоциклы и «поскакали» в противоположную сторону — в Эфиопию.

Я оглядываю наши аппараты и удивляюсь — как только ещё оставались целыми колёса от африканской нагрузки! Тем более, что это была не импортная, а наша, своя, резина!? Ехать по острым булыжникам, это — для покрышек — хождение по мукам. Дождёмся ли мы когда в Африке хороших дорог?

* * *

Вот мы и в центре пустыни Чалби. На всём необозримом пространстве малопривлекательная панорама: засохшая редкая трава, колючие кусты, чёрные камни, словно осколки гигантского расколовшегося при падении метеорита.

Печаль и уныние стелятся по пыльным и горячим камням, окутывая душу меланхолией. Возникло вдруг такое ощущение и фантастическое предположение, что Чалби — это пристанище неспокойных злобных духов. Лишь лёгкий ветерок вдыхает оживление в это однообразное, серо-зелёное пространство, чуть-чуть нарушая утомляющее безмолвие.

Мы с Владимиром Новиковым сидим теперь в этой среде, возле «Урала», с исчерпанными топливными ресурсами и ожидаем появления хоть какой-нибудь машины. Сергей с Володей Сайгаковым, и с крохами топлива в бензобаке, уехали на своем «Соло» в ближайший городок Марсабит, надеясь найти там бесценную жидкость.