На нарах с Дядей Сэмом

Одновременно с этим в Бостон на работу к Роме отправили еще одну эстонскую Мата Хари и тоже с микрофонами в лифчике. Ничего не подозревающий Занавески дал ей исчерпывающие телефонные инструкции, как обмануть американских таможенников, что отвечать на их каверзные вопросы и как будет обустроена жизнь массажистки, не имеющей официального права на работу.

Мышеловка захлопнулась, компромат собрали, лавочку можно было закрывать!

Как и положено, Рому и девушек арестовали на рассвете.

Через день работниц отпустили, взяв необходимые показания о пытках и угрозах эстонского маркиза де Сада. В одночасье «жертвы работорговли» позабыли совместное житье-бытье, общий стол и заверения в вечной благодарности «международному сутенеру» за редкую возможность попасть в Америку.

Прокуроры быстро объяснили «горячим эстонским девушкам» их status quo.[164] За сотрудничество с властями «современным рабыням» и их семьям в Эстонии пообещали грин-карты.

Совсем неплохо и абсолютно бесплатно! Вместо того, чтобы платить по тридцать тысяч фиктивным американским мужьям или нанимать дорогущих иммиграционных адвокатов. Более того, «несчастным» предоставили государственное жилье, медицинскую страховку и социальные пособия. Эстонские иуды в мини-юбках получили все на блюдечке с голубой каемочкой благодаря закону «О защите жертв человеческого траффикинга» и модным установкам Белого дома.

Поскольку Ромина сага очень напоминала мои собственные «хождения по мукам», мы с ним быстро нашли общий язык.

С двумя другими соотечественниками из моего отряда я практически не общался.

Итак, судьба свела меня еще с тремя новыми «русскими» – Алексом, Санькой и Ромой.

На тюремном языке и они, и я проходили под общей кликухой «Russian». Туда же автоматически попадали все прочие «шведы» – выходцы из Союза ССР, независимо от срока их пребывания в Новом Свете. Насильственная русификация иммигрантов наблюдалась как «на воле», так и в тюрьме Форт-Фикс, «за забором».

Дело доходило до абсурда. Как-то раз мне пришлось обратиться к дежурному надзирателю. У меня спросили фамилию, и, услышав в ответ «Трахтенберг», образованный офицерен воскликнул:

– Ты, наверное, русский? Работаю здесь уже двенадцать лет и все время удивляюсь – почему ваши русские фамилии такие сложные?

Я мысленно умирал от смеха.

Рассказывать ему о «Поправке Лаутенберга»[165], на которую должны молиться все иммигранты-евреи из СССР, а также объяснять, что большинство «русских» в Форте-Фикс имеют «джуиш рутс»[166], я не стал. Пусть остается в сладостном неведении, что Трахтенберг – это типичный славянин.

Поначалу подобное русофильство выглядело как недоразумение. Но уже через пару месяцев пребывания в США новый американец осознавал, что Циля Шлемовна Моргенбессер и Ицык Хаимович Альтшулер были самыми настоящими русскими.

Говорили, что в Америке насчитывалось три миллиона человек выходцев из СССР. И вполне естественно, что какой-то мини-процент этой популяции окопался и на Южной стороне Форта-Фикс.

В столовой мы с Ромой оказались за соседним столом с еще одной группой славян.

Настоящее «дежавю».

Еще человек шесть. Опять короткие представления, дружеские рукопожатия, осторожные взгляды, дежурные шутки с обеих сторон: типичное вручение верительных грамот.

Nothing is new[167].

Один из вкушавших – деловой, коротко стриженный и неулыбчивый сорокалетний крепыш, он же руководитель бандитской бригады собственного имени, слегка приподнял голову от тарелки и посмотрел в мою сторону:

– ЗдорОво, здорОво, Левчик, коли не шутишь! Значит, чалиться вместе будем? Слышали о тебе всякого, читали статейки Ословского и Гранта. Пообщаемся, побазарим по душам, времени у нас много, – сказал Зиновий Малий, об аресте которого четыре года назад писали все русские газеты.

На Северной стороне я познакомился с его подельниками Робиком Обманом и Сашкой Комарковским. Теперь судьба свела меня с их боссом.

– Это, пожалуйста, – сказал я бодреньким голосом, пытаясь при этом сохранить спокойствие, ибо знал, что первое впечатление – самое важное. – С хорошими людьми никогда не против поговорить. Давайте сразу после ужина и встретимся – покурим, я новости «с улицы» расскажу, приветы с той стороны передам.

– Хорошо, договорились. Заметано! Ты сам-то как устроился, вопросы есть? Я понял, что ты в 3638-м, раз тебя Ромка привел.

– Да, вроде бы все нормально, камера – ОК. Вместе со мной – трое белых. Если что, попрошу ребят, чтобы помогли или подсказали на местности, что к чему, – незаметно для себя я заговорил в каком-то былинном стиле, как убеленный сединами старец. – Спасибо, ребятки.

– Слушай, Левчик, раз такое дело, ты только на зону въехал, просьба у меня к тебе будет, – сказал Зиновий и посмотрел куда-то вдаль, в сторону мойки, а затем на сидящих за его столом ребят.

– Пожалуйста, «ноу проблем», – ответил я, готовый выказать образцово-показательное дружелюбие своим будущим товарищам по американской каторге.