На нарах с Дядей Сэмом

Пройдя две тюрьмы строгого режима предварительного содержания, я, наверное, перестал чего-либо бояться.

Моя первая «крытка» располагалась в самом центре нью-джерсийского графства Эссаик, афроамериканском анклаве неподалеку от моста Джорджа Вашингтона. Полтора месяца пребывания в этом страшном и вонючем заведении превратились для меня в ежедневную битву за существование.

За пользование телефоном приходилось отталкивать прущий на меня «чернятник», а в некоторых случаях было бесполезно взывать к их совести.

На сотню человек – всего два телефона-автомата, а испано-черные очереди к ним напоминали поток трудящихся в Мавзолей Владимира Ильича. При этом меня полностью игнорировали, по-наглому передавая освободившуюся трубку какому-нибудь из своих соотечественников. И меня, естественно, подобное нецивилизованное поведение крайне расстраивало, особенно в силу полнейшего отсутствия тюремного опыта. Приходилось нервничать, повышать голос и дергаться, ибо связь с волей давала мне «веру, надежду, любовь», а также возможность переговорить с адвокатами.

Вторая тюрьма тоже располагалась в получасе езды от Манхэттена, около выхода из туннеля имени Холланда. В этом складском районе «Садового Штата»[181] я провел еще полтора месяца. Золотая осень 2002 года меня явно не баловала положительными эмоциями. Мой новый СИЗО, подчинявшийся уже другому нью-джерсийскому графству, был чуть-чуть получше и посвежее. Тем не менее проблема с телефонией там тоже стояла весьма остро.

Вроде бы по сравнению с первыми казематами, телефонов-автоматов на душу населения было побольше. Секрет заключался в другом – очередь звонивших контролировалась известной «черной» бандой Crips. Чтобы позвонить, зэку требовалось внести посильную лепту в бандитский общак: пачку сигарет, упаковку печенья, банку супа.

После этого разрешалось звонить сколько душе угодно и насколько позволял твой карман, вернее, кошелек принимавшего звонок, поскольку все разговоры оплачивала другая сторона по системе «collect call»[182].

За три месяца бесславного первичного заточения мои скромно живущие родители и некоторые друзья потратили почти 8000 долларов на тюремные телефонные переговоры.

Администрации обеих тюрем, на пару с гигантом AT&T[183], занимались самым обыкновенным грабежом, ибо конкуренция отсутствовала напрочь.

Первая минута звонка из нью-джерсийских СИЗО в более чем соседний Нью-Йорк (полчаса езды на машине) стоила пять долларов. Каждая последующая – в районе восьмидесяти центов.

На воле подобная связь обходилась всего в 25 центов или того меньше.

Отказаться от «золотых» звонков не получалось – я во всю ивановскую стрессовал. Плюс требовалось строить защиту и собирать полумиллионный залог.

По сравнению с предварительными «крытками» северного и центрального Нью-Джерси тюрьма Форт-Фикс поначалу показалась мне настоящей казачьей вольницей. Однако, несмотря на кажущуюся простоту и доступность, великая тюремная битва за телефон не прекращалась и здесь.

…Зэки Форта-Фикс проживали в паре десятков совершенно одинаковых стандартных трехэтажных казарм из красного кирпича. За свою сорокалетнюю жизнь наши печальные жилища не знали ни одного капремонта – все было разбито, обшарпано и еле-еле функционировало.

«Приятное» исключение составляли заборы, колючая проволока и многочисленные замки, которые работали, как по маслу. Они легко запирали 350 заключенных моего или любого другого отряда.

Первый этаж стандартной жилой казармы отдавался под телевизионные комнаты и комнаты для собраний. Там же расположились и отрядные менты.

Второй и третий этажи отдали зэкам.

По обе стороны длинных коридоров, выкрашенных в веселенький темно-зеленый туалетный цвет, располагались стандартные двенадцатиместные камеры, заставленные двухъярусными нарами.

Раньше, в дотюремные времена, в период авантюры американской военщины во Вьетнаме, в комнате проживало по шесть солдат. После передачи власти Федеральному бюро по тюрьмам нас уплотнили ровно в два раза.

По «компаунду» ходили слухи, что и это не предел – говорили, что администрация вынашивала коварные планы по увеличению койковместимости до 16 человек на 64 кв. метра. З/к № 24972-050 этим слухам верил, ибо количество зэков в Америке росло не по дням, а по часам. Я сам видел, что все двигалось только в одном, весьма печальном направлении…

Те, кто избежал 12-местных камер с грязным цементным полом и островками кое-где сохранившегося линолеума, жили в двухместных «пентхаусах».

Привилегированные апартаменты застенчиво присоседились к главному коридору, по шесть камер с каждой стороны. Итого – 24 счастливчика на этаж, 48 «ветеранов» или жополизов на отряд.

Жизнь зэковской номенклатуры разительно отличалась – у них было чище, прохладнее и тише. Очередь на элитную жилплощадь тянулась в среднем по 5–6 лет, но в случае особых заслуг перед местным начальством – отрядным канцлером, ведущим или «кейс-менеджером»[184] – некоторые заключенные умудрялись получить ее в течение нескольких месяцев.

Мне эта лафа не светила.