На нашей ферме

Тяжелую борьбу выдержали мы, но все же нам удалось отстоять большую часть поля. Мы убрали ячмень косой и тремя серпами; девочки помогали вязать снопы, а Джимми Малкэй возил и укладывал их в скирду: до этого отец работал у него три дня на уборке. Скирда не простояла и дня. К нам забрели чьи-то коровы и совсем разворошили ее, забравшись в ячмень чуть ли не по самые хвосты. Мы приняли это к сведению и мигом соорудили вокруг скирды изгородь.

Отец снова решил отправиться на заработки. Позавтракав, он поймал Эвелину, скатал одеяло, наказал нам сторожить скирду и отправился в путь-дорогу. Вслед за ним поднялась стая ворон.

Прошло полдня. Мы уселись обедать. Вдруг Дейв крикнул:

— Слышите?

Мы прислушались. Нам показалось, будто все вороны, все пернатые демоны бескрайних зарослей подняли грай вокруг нашей фермы.

— Отец вернулся! — крикнул Дэн и выбежал из комнаты.

Мы опрометью кинулись вслед за ним.

А вернулась лишь Эвелина, без отца, но вместе с отцовской поклажей. Мы поймали ее, и Дейв показал на белые пятна помета по всему седлу:

— Клянусь, на ней ехали вороны!

Мать, конечно, встревожилась, послала Дэна разузнать, что случилось. Дэн нашел отца в одном из придорожных кабаков: он был пьян, все рвался схватиться с кабатчиком и бился об заклад на сто фунтов, что победит его. Дэну так и не удалось уговорить отца вернуться домой. А поздно вечером двое мужчин принесли его домой на самодельных носилках. С той поры отец никогда уже больше на заработки не ходил.

В конце концов нам удалось выгодно продать ячмень. В тот год он был в цене, и мы даже смогли обнести выгон двумя рядами проволоки.

Однажды мы получили толстый конверт с правительственной печатью. Отец глядел на него с радостным изумлением. Руки его дрожали, когда он вскрывал пакет.

— Бумаги! — сказал он торжественно.

Мы все окружили отца, чтобы взглянуть на них. Дейв ожидал увидеть нечто удивительное, например медвежью шкуру, покрытую письменами.

Отец немедленно собрался в город, пошел седлать Эвелину, но вскоре вернулся один.

— Что, не нашел ее? — спросил Дэн.

Па откашлялся, но ничего не ответил. Мать задала ему тот же вопрос.

— Нашел, — медленно проговорил он, — только дохлой. Вороны-таки сделали свое дело!

Завернув бумаги в тряпицу, отец отправился в город пешком.

Чего только он не прислал нам из города![5] Джимми Малкэй и старый Андерсон много раз одалживали нашу двуколку.

Зато в последующие годы, всякий раз как приходила почта, отец проклинал бумаги и тот день, когда их получил.

Глава 4. Голод стучится в дверь

Началась длительная полоса засухи, колодец высох, и нам пришлось его чистить. Отец спустился на дно и выгребал лопатой грязь. Джо сидел на корточках подле колодца и ловил мух — любимое его занятие. Дэн и Дейв рыли канаву, чтобы дождевая вода с горы стекала в колодец. У отца пересохло в горле, он попросил Джо принести воды.

— Вот посмотрю, взлетит эта муха на одном крыле или нет, а потом схожу, — ответил Джо и пошел домой.

Вернулся он скоро.

— В ведре нет воды: мать извела последнюю на тыквенную кашу, — сообщил он отцу и снова принялся ловить мух.

Отец хотел было сплюнуть, сказать что-то крепкое, но, тут мы увидели мать — она бежала к нам, крича:

— Трава на выгоне горит!

— И вправду горит, отец‚ — невозмутимо подтвердил Джо.

Отец выкарабкался из колодца, глянул, ахнул и кинулся бежать со всех ног. Мы бросились за ним — все, кроме Джо. Джо бегать не мог. Накануне он пятнадцать миль проехал на лошади без седла.

Подбежав поближе к выгону, отец остановился, чтобы сломать ветку кустарника, но куст попался крепкий. Отец-то спешил на пожар, а кусту торопиться было некуда. Отец выругался, изо всех сил стал тянуть ветку. Ветка наконец обломилась, и он со всего маху брякнулся на спину и яростно выругался.

Отец больше всего боялся, как бы не загорелась зеленая изгородь, ограждавшая наши посевы. Мы гасили огонь, размахивая ветками направо и налево. Когда ветер немного стихал, мы работали особенно усердно. Пекло было страшное, сущий ад! Ветки в руках отца вертелись, словно крылья ветряной мельницы. Как только обгорала одна ветка, он выламывал другую. Нам уже почти удалось подавить пламя, но тут снова поднялся ветер, и огонь рванулся по полю еще быстрее.

— Бесполезно! — сказал отец, бросив свою ветку, отирая мокрый лоб.

Мы тоже побросали ветки и стали молча смотреть, как загорается наша изгородь. После ужина мы снова вышли во двор: изгородь все еще горела.

— А красиво все-таки, правда? — спросил Джо отца.

Отец ничего не ответил. Он был неразговорчив в тот вечер.

Итак, мы решили снова возводить изгородь. Обломком напильника Дэн наточил топор и было принялся с отцом за работу, но подошла мать и сказала, что в доме нет муки. Утром она вытрясла все до последней крупинки, чтобы приготовить на завтрак лепешки. Не удастся достать муки — к обеду хлеба не будет.

Отец призадумался, Дэн пробовал острие топора большим пальцем.

— Может, займешь плошку у миссис Дуайер, пока не достанем?

— Нет, — ответила мать, — сначала надо отдать муку, которую уже задолжали.

Отец снова подумал.