На неведомых тропинках. По исчезающим следам

— Он то тут при чем, — буркнул парень, последнее предположение почему-то его обидело.

— У ведьмака в доме что-то хранится… — стала объяснять я, но Пашка обхватила мои плечи с такой силой, что следующий вдох дался с трудом, не дружеский жест, а борцовский захват.

— За тобой идет человек, — прошипела она в ухо и потащила меня вперед, — По соседней улице. Тот, кого якобы взяли восточники, кто якобы охотился на лихо.

— Точно за мной? — переспросила шепотом я.

— Ага, — улыбнулся Мартын, — За тобой. Его взгляд сверлит твою спину. Неужели не чувствуешь?

— Чему радуешься? — явидь увлекла меня в переулок, — Разворошили осиное гнездо.

— Так и прекрасно, — продолжал веселиться парень, — Пусть проявят инициативу. А мы посмотрим, что из этого выйдет.

Пашка оскалилась и торопливо зашептала:

— Идешь по улице до первого поворота, сворачиваешь направо, и оказываешься на Центральной. С нее не сходи, чтобы не случилось. До кафе, в котором мы сидели от силы два квартала.

— Охотнику надо дать шанс, — добавил молодой целитель, — Соглашайся на любое предложение, там разберемся, надо оно нам или нет.

— Повторяю со стежки не сходить, — снова стиснула меня Пашка, — Будешь ждать в кафе, сиди хоть до утра, но по темени не шастай, тут тебе не север. Поняла?

— Да.

— А чтобы не заснуть ненароком, — глаза целителя вспыхнули светлой зеленью, я почувствовала, как по телу поползли мурашки, прогоняя усталость и наполняя мышцы силой.

— Святые! Что отец, что сын. Хоть бы предупреждали что ли, — я встряхнулась, чувствуя, как могу пробежать несколько километров без остановки, — Сами, что делать будете?

— Смотреть со стороны. Оттуда всегда лучше видно, — змея подмигнула, достала из кармана указующий камешек и протянула мне, — Может ничего и не будет, и охотник пойдет своей дорогой. Но если нет, стоит его пометить.

— Не хочу сдавать человека палачу.

— Этот Влад тебе никто, поняла? Посмотрим, как запоет его отец, когда сынок окажется в любящих руках дяди. Если не он, так прадед вспомнит о "нехорошей ночи", — Пашка вложила амулет мне в ладонь, — У нас есть цель, не забыла? Юково.

Я сжала пальцы вокруг прохладного камня.

Влажная земля мягко пружинила, дыхание вырывалось рваными облачками пара, ночью на стежке похолодало. Дождь продолжал накрапывать, мелкий, надоедливый, неприятный. Капли затеками под воротник и холодили кожу.

Я шла, поминутно оглядываясь, вслушиваясь в каждый шорох, вглядывалась в каждую тень. И почти успела пожелать, что бы шедший где-то позади человек решался хоть на что-нибудь: либо на разговор, либо на удар.

Но все же когда, вынырнувший из бокового переулка мужчина схватил меня за руку, я испугалась, не удержавшись от вскрика.

Со стороны смотрелось наверняка презабавно. Идут двое, мужчина и женщина, держатся за руки. Внутри меня все подрагивало от предвкушения и странной иррациональной неизвестности. Не страх, а лишь его преддверие. Я знала, что-то случится, и даже почти ждала этого. Так мы и шли несколько минут, не расцепляя рук, и бросая друг на друга косые взгляды.

— Как тебя увидел, сразу все понял, — заговорил, наконец, Влад.

"Ну, хоть кто-то" — мысленно ответила я, продолжая идти рядом.

— Ты человек, — он говорил так, словно это объясняло весь тот бред, что происходил вокруг, — Вместе мы сделаем это. Ты — север, я — восток. Соберем артефакт, и станем, — я почувствовала пожатие пальцев, — не слабыми людьми, не низшей продавшей душу нечистью, а высшей знатью, — он зло рассмеялся, — И тогда упыри умоются кровью.

По его телу прошла дрожь предвкушения и по руке предалась мне.

— Значит то, о чем все говорят, то, что меняет судьбу, существует? Артефакт? — спросила я.

— Не просто артефакт, вещь ушедших.

— И хранится он в доме твоего отца?

— Часть. А часть у Ксьяна, его разделили.

— Ты поэтому там охотился? Чем тебе маленькое лихо не угодило?

— Да ничем. Пусть не валят с больной головы на здоровую. У нас с лихачем был договор, да только Ксьян пронюхал, орола этого толстого на нас натравил. Меня защищают амулеты отца, — не взирая на дождь, он отогнул воротник куртки, показывая связку разноцветных подвесок на толстой цепочке, — А мальцу башку снесло.

Интересная картина, особенно если учесть, что орола староста сам и казнил. Напрашивающийся вывод прост, чтобы не хранилось у ведьмаков — это секрет. И ради его сохранности будут убивать.

— По отдельности части не работают?

— По отдельности это — мусор, — он улыбнулся, — Предлагаю сделку, ты достанешь часть у Ксьяна, я у отца. Согласна?

— Предположим.

— Никаких предположим. Просто сделай. Ведь тебе не надо объяснять, что поставлено на карту.

"Нет, не надо. И не важно, что здесь происходит, мое дело — Юково"

— Сделаю. Куда принести?

— В хижину Охотника это на южном склоне Сосновой, иди от стёжки к югу по самой широкой тропе, не промахнешься — он остановился и заглянул в лицо, глаза стали серьезными, — Завтра на закате.

— Хорошо, — как велел целитель, согласилась я, — Только уж извини, страшно, — и это было правдой, — брать в руки принадлежавшее святым. Какова цена касания?