На неведомых тропинках: По исчезающим следам

— Десять минут, — кивнул синеглазый тюремщик и отступил в серый полумрак основного штрека.

— Хорошо, — проговорил парень, продолжая через силу улыбаться, и пояснил, — Я всего лишь заплатил за наш разговор.

— Раньше магия не роняла тебя на землю, — я присмотрелась к бледному покрытому разводами лицу, слипшиеся волосы падали на лоб грязными сосульками.

— Раньше я не носил этого, — Март указал на железный ошейник, кожа над кольцом была покрасневшей и зудящей. Плохо дело, если он не может вылечить такую малость. — Раньше чтобы срастить перелом, — он выразительно посмотрел на мою руку, и я тут же спрятала ее за спину. — Нужна была чайная ложка силы, теперь же я выплескиваю целый стакан, и большая часть впитывается этим, — он пробежался пальцами по железу. — Чтобы я не делал, ошейник впитывает, даже кислоту.

Раздался мелодичный перезвон. Я задрала голову, под светлым грубым потолком висел маленький медный колокольчик на веревке, которая в данный момент резко подергивалась. Коромысло качнулось, лгуна толкнула рукоять вперед.

— Отойди, — попросил парень. — Если не подадим воду наверх, спуститься охрана, а нам этого совсем не нужно.

Мартын налег на свою часть коромысла и столб закрутился быстрее. Круг на полу никто не расчищал, он давно отполировался ногами пленников вращающих перекладину.

— Я подарила меняющий судьбу артефакт любовнице Простого, — покаялась я.

— Круто, — он показал мне большой палец. — Умудрилась подарить то, что и так принадлежит им по праву сильного. Талантище.

— Пашка здесь, в крайней камере, этажом выше, — снова сказала я.

— Знаю, — парень прошел мимо. — Мне пока нос не ломали.

Перекладина едва слышно поскрипывала. Старая лгуна и молодой целитель ходили по кругу, как заводные игрушки.

— За что с тобой так? — я обвела глазами овальный штрек. — С нами? Мы что-то натворили? Ты разговаривал с Простым?

— Меня пока не удостоили личной аудиенции, — целитель горько рассмеялся. — Я в первые сутки голос сорвал, пытаясь докричаться хоть до кого-то. Награду обещал, угрожал, просил передать слова Хозяина восточнику.

— И?

— Ничего. Либо не передали, либо Простому нет до этого дела, — парень шумно выдохнул, налегая на рукоять, и вдруг серьезно добавил. — Ты должна убраться из цитадели до возвращения демона.

— Спасибо за идею, — я потерла пульсирующий лоб, — сама бы ни в жизнь не догадалась.

— Ты не поняла, — целитель сплюнул на песок вязкую слюну. — Ты должна забыть о нас: обо мне, Пашке, о морали и остальной человеческой шелухе. Использовать любую возможность, понимаешь? Хозяйская девка тебе обязана? Прекрасно вынуди помочь. Обманывай, обещай, ври что угодно, но уйди. Если потребуется, принеси Простому клятву верности. Да, низшие, переспи с ним, с вестником, с джином, со всеми разом за послабление, но исчезни из цитадели, поняла?

— Почему? Чем я отличаюсь от вас? — мне действительно было интересно, что он ответит.

— Тем, что тебя убьют в любом случае. Назло Седому и Легенде зимы, — он покачал головой, горьким выражением лица разом напомнив мне Константина. — Забудь о Юково. Идея самого начала была не ахти, и если б не приказ хозяина заглохла бы как старый москвич нашего препода по артефактам.

— Давно тебя потянуло в герои, да еще и посмертно? — спросила я, парень предпочел не ответить, продолжая налегать на коромысло. — Святые с вами и с вашими идеями. Иногда гадаю, кто из нас сошел с ума. Помнишь, мы говорили о перегибах? Переспать с Простым или еще с кем, самая идиотская мысль, которая тебя посещала. Не дорос еще такие советы давать. Вестник, этот урод, до меня не дотронется. Джина не видела, а Простой… посмотрел бы ты Киу, — я указала на свое лицо и тише добавила. — Все что во мне есть привлекательного сейчас — это боль. Они пьют ее глотками, и вряд ли захотят останавливаться. Никто не откажется от бутылки щекочущего небо шампанского.

— Значит, нам придется выпустить пузырьки, — теплая мозолистая рука ухватила меня за предплечье. — Низшие, я настолько ослаб, что без прикосновения не сведу и прыщ с задницы.

Глаза Мартына вновь вспыхнули. Ладонь стала горячей, кровь бросилась мне в лицо, в переносицу вонзился с десяток раскаленных игл, а по правой ладони затанцевали искорки. Так бывает, когда поджигаешь бенгальский огонь над новогодним столом. Его искры оставляют на скатертях и салатах черных хлопья и разбегаются по рукам мелкими муравьиными укусами.

Целитель закатил глаза и упал под перекладину. Коромысло замедлило ход, колокольчик над головой снова зазвенел. Лгуна зарычала, продолжая толкать свою часть рычага. Коромысло уже прошло четверть оборота. Прикованная к нему цепочка натягивалась, ошейником врезаясь в кожу бессознательного парня. Еще немного и она потащит его за собой.

В штрек вбежал синеглазый тюремщик.

— Помоги, — закричала я, стараясь поднять Мартына.

Лгуне было плевать на парня, она давила и давила на перекладину. Тут быстро учат людей делать только то, что им положено. И нелюдей тоже.

— Да помоги же!