На неведомых тропинках. Сквозь чащу

— Исполнить желание можно по-разному. Можно вложить в человеческое тело силу демона, и тебя разорвет на куски. И, увы, — он на секунду поднял руки, и тут же снова положил на руль, — Де факто, желание исполнится. Или, заставить тебя поверить, что ты демон. Но создать из смертного, — он покачал головой. — Нет.

— А говорят любой каприз, за вашу душу, — горько пробормотала я.

— Ну, извини, редко кто до такого додумывается, но создать из кошки кашалота не под силу даже хозяину.

— А если я пожелаю возвращения Юкова? Ты вернешь мой дом? — надежда странная отдающая горчинкой, но такая прекрасная вдруг проснулась во мне, если уж суждено нырнуть в омут с головой, то не зря.

Несколько секунд вестник смотрел на однообразный зимний пейзаж, разбавленный черными хибарами поселка, а потом нехотя ответил:

— Я мог бы соврать. Но не буду. Не тебе. Ответ — нет. И не потому что это не в моей власти. В моей, если бы оно существовало. Если бы оно пряталось за пеленой заклинаний, но… Ольга, пойми, его нет, стежку выдернули из одеяла мира. Его просто не существует. Хочешь, я по твоему приказу поставлю дома, проложу дороги, и даже посажу яблони? Легко. Но я не могу создать его жителей. Вестник не творец. Но я все еще могу заставить тебя поверить, что твой дом на месте. Или забыть его навсегда.

— Святые, — я закрыла лицо руками, — Всегда есть подвох, всегда обман, игра словами…

Машина подпрыгнула на ухабе, и я едва не прикусила язык.

— Отдать душу за пшик, за видимость, — выпрямившись на сиденье, я откинула голову назад, — Отдать все и не получить ничего. Самое время рассмеяться.

— Мы можем разобрать случаи залога и попробовать вывести статистическую вероятность перерождения, так можно хоть предположить…

— Не надо.

— Почему?

— Это ничего не даст, лишь займет меня на некоторое время. Понимаю, зачем ты это делаешь, но не надо. Я должна принять решение. Должна подумать. Одна. Извини.

— Не извиняйся.

Он довез меня до ворот цитадели, лишь раз, для проформы спросив, уверена ли я, что он мне не нужен. Я ни в чем не была уверена, но он не настаивал.

В замке царило оживление, не столь явное как перед балом, но все же заметное. Увеличившееся количество слуг, чуть торопливее их походка, чуть больше подносов в руках. Надеюсь, не очередной торжественный ужин на подходе.

Я свернула в крыло первого этажа, вплотную примыкавшее к служебным помещениям. Слуг тут сновало больше, чем на лестнице и в парадном зале. Дверь в нужную комнату я открыла без стука. Закрыла и выпалила:

— Надо поговорить.

Сидящая на кровати Пашка отставила тарелку с остатками мяса, и уставилась на меня медными глазами с двойными зрачками, спросила:

— Что опять?

— Я видела второй дневник Тура Бегущего, или другую его часть, или продолжение…, не знаю. Вестник сказал, что это писал его ученик. Как такое может быть? Тур был подвием, Дым — вестник.

— Ольга — попеняла мне девушка, — Что сказал хозяин? Когда ты заключишь сделку?

— Завтра, — выдохнула я.

— Тогда понятно с чего тебя так разбирает, — она задумчиво осмотрела меня с ног да головы. Я могла говорить о чем угодно, только не о том, что произойдет завтра. Не хочу, не могу, — В какой-то степени тебе повезло, отмучаешься сразу, и никаких бессонных ночей, раздумий. Как представлю свой разговор с Костей, так…

— Интересно было бы послушать, — раздался хриплый голос, дверь снова бесшумно открылась и закрылась.

Я повернулась к молодому целителю, и не сдержала шумного выдоха. За прошедшие сутки Мартын обзавелся украшением в виде трех набухших багровых рубцов, начинающихся на шее и заканчивающихся на щеке под левым глазом.

— Это он один раз без спроса сюда ввалился, — пояснила Пашка, — И даже что-то похожее ляпнул. Только на твоем месте хозяин стоял.

— Я "ляпнул", что собираюсь навестить брата в filii de terra. Для тебя, между прочим, старался.

Мартын качнулся с носков на пятки. Он не проявлял к змее открытой агрессии, но после откровений Простого, что-то меж ними изменилось, и иногда парня прорывало.

— В результате тебе разукрасили личико и запретили исцелять. А я не могу покинуть цитадель. В следующий раз сделай милость, не утруждайся, — змея отвернулась.

— Конечно, ты этого не заслуживаешь, — парень скривился, — Бедный Невер, бедный отец.

— Бедная я! — зарычала явидь.

— Что происходит? Вы в шкафу сваару прячете? Или на вас так суматоха в цитадели действует? — я огляделась головой, — Март, не будь ребенком, чтобы не произошло между Пашкой и твоим отцом, это только между ними. Ты не он. Тебе оно надо? К низшим, пусть сами разбираются, — я подошла к парню, рассматривая воспаленные покрасневшие следы прикосновения Кирилла, — А почему вам нельзя выходить из цитадели?

— Хозяин не объяснил, — буркнул парень, — Как ты понимаешь, расспрашивать мы не стали. А сейчас, я и сам за эти стены не ногой.

— С чего бы это? — фыркнула явидь приподнимаясь, вилка звякнула о тарелку.

— По приказу хозяина Шорох Бесцветный приехал.

Прозвучало излишне торжественно, так что я не удержалась, и спросила:

— Кто это?