На неведомых тропинках. Сквозь чащу

— Неа, — ответил Веник, приподнимаясь и застегивая штаны, — Слишком долго принюхивался.

— И оно того стоило?

— Да, — в его голосе звучала убежденность, — Твое "коснись меня" я запомню.

Падальщик уловил мою неловкость и засмеялся. Черт, он ведь это специально сказал. Сколько мне лет, пора бы уже перестать вести себя как молоденькая инженю, но… Одно дело молчать о сексе и совсем другое говорить.

— Ты сама спросила, — отсмеявшись, проговорил он, сидя на земле.

Я расстегнула рюкзак, вытащила бутылку воды и скомандовала:

— Переворачивайся, — еще бы голос поуверенней.

Но Веник послушался, лег обратно и перевернулся на живот. Его интерес имел привкус старого крепкого чая. Поколебавшись, я снова села на него верхом, открутила крышку, сделала глоток, а потом наклонила бутылку и стала лить воду на грязную спину. Гробокопатель даже не дернулся, положил подбородок на сложенные руки и проговорил:

— Бессмысленное занятие, через пару дней и следа не останется, — он зевнул, — Особенно если пожрать. Как думаешь, мне отдадут труп той ведьмы, с которой ты сняла голову? Я попрошу очень вежливо.

— Попроси, — я отставила бутылку и прерывисто вздохнула.

Спина Веника представляла собой перепаханное поле. Несколько рваных ран, они бугрились, словно перекрученные веревки, которые запихнул под кожу. В мышцах застряли обломки когтей крючников. Первый над лопаткой, второй в левом боку. Один торчал наружу, второй был почти полностью погружен в тело. Но ни воспаленной красноты, ни синяков, ни кровотечения, края ран уже схватись. Веник прав, скоро и следа не останется, вот только эти крючья… В машине Кирилла была аптечка, понятия не имею зачем демонам бинты и жгут, разве что удушить кого-то, но тем не менее она там была. Кажется даже не распакованная, черная коробка в прозрачном хрустящем целлофане лежала в багажнике.

Не успела мысль до конца сформироваться, как упругая нить стежки скользнула в руку. Послушная, наполненная энергией, приносящая, в отличие тех, что в Дивном, не боль, а удовлетворение. Все получилось быстрее, чем в прошлый раз. Это как подвернуть лодыжку, связки становятся уязвимым местом, и травмировать второй раз их еще проще. Стежки были моим мысленным вывихом.

Нас рвануло вперед, Веник зашипел и засмеялся, чужие голоса, чужая боль, удовольствие. Земля исчезла и вернулась. Быстро, почти мгновенно, мы оказались за узкой уходящей вверх в Заячьему холму тропе, рядом с которой стоял большой черный внедорожник.

— Не могла поближе к кровати нас перетащить? — высказался, подняв голову, гробокопатель.

— Мы еще не закончили дело, — ответила я.

— Ты не закончила. Я закончил, во всех смыслах.

— А я с тобой еще нет, мне нужна аптечка, — коснулась израненной спины.

— Хочешь поиграть в доктора?

— Что-то вроде того, — я коснулась застрявшего над правой лопаткой крюка и уловила отдаленный всплеск боли, Веник даже не вздрогнул, — Ты хоть иногда вспоминаешь, каким человеком был? Не жалеешь, что заключил сделку?

— И почему, стоит переспать с девкой, как она сразу наглеет? — он говорил с издевкой, но настоящей злости в падальщике не чувствовалось.

— Надо пользоваться моментом, — я обхватила коготь пальцами, — Так как? Кем ты был? И когда?

— Зачем тебе?

— Затем, что если я буду слушать, то не буду думать, о том, что именно делаю, — я потянула за коготь, рана снова открылась.

Веник втянул носом воздух, его кровь пахла чем-то прелым, словно затхлая вода в стоячем пруду. Несколько секунд гробокопатель молчал, а когда я уже подумала, что все мои слова пропали в туе, Веник заговорил. Медленно и хрипловато, воспоминания, которые он хотел пробудить, оживали очень неохотно.

— Начало века, Россия, Санкт — Петербург переименовали в Петроград, Первая мировая война, — она говорил короткими рубленными фразами, словно подбирая пароль к своей памяти, — Молодой матрос, бывший студент, получил в грудь осколками шрапнели. Стараниями корабельного врача он дотянул до госпиталя. Не должен был, но дотянул.

Я снова взялась за коготь.

— Оперировал молодой врач. Не помню в чем было дело, в неопытности хирурга, или в том, что двумя днями ранее умерла родами его жена, ребенок не сегодня — завтра готовился последовать за матерью…

Одним рывком, я выдернула коготь, Веник споткнулся, но тут же продолжил:

— Но хирург не смог удалить всю шрапнель. До одного осколка не добрался, не смог или не захотел.

— Солдат выжил? — я снова стала смывать кровь, воды в бутылке осталось меньше половины.

— Выжил, ушел в один из дней с куском свинца в груди. Это как бомба с подожженным фитилем, если металл сдвинется, то можно сразу выбирать гроб покрасивее. Недалеко ушел, до ближайшей рюмочной. И там, опрокидывал стопки одну за другой до самого вечера. А потом вернулся в госпиталь, встретил того врача, и во вселенской обиде на мир, царя и отечество избил его. Хорошо избил, до кровавых соплей.

— А ты? — я коснулась второго когтя, но тот сидел глубоко.

— А я был тем самым врачом.

— И ты… — мои пальцы замерли.

— Нет, я не умер, — он хрипло рассмеялся, — Лежал и злился.

Я снова погрузили пальцы в рану.