На носу у каймана

По ноге потекло что-то горячее, он с изумлением увидел, что брюки у него в крови, и, убедившись, что не может шевельнуть ногой, Роберто ощутил себя загнанным зверем. Вспомнилась и война — а ведь казалось, никогда больше она не вернется, все чувства напряглись в одном стремлении — выжить. Поначалу его охватил ужас, но тут же он понял, что только хладнокровие может спасти его, и уже через секунду, сняв ремень, перетянул ногу выше колена и застегнул пряжку. Конечно, это не жгут, но кровь остановить можно. Человек, покушавшийся на них, стрелял из «гаранда». Звук был необычный, но это из-за резонанса. Во время войны Роберто часто слышал, как стреляют из этого оружия, и не мог ошибиться. Стреляли из «гаранда». Сначала неизвестный сделал четыре выстрела, потом еще два. Тогда-то его и ранило. Всего шесть выстрелов. Еще два, и надо будет вставлять новый магазин. Каким бы умелым стрелком он ни был, на это потребуется несколько секунд. Вот тогда-то Роберто и представится единственная возможность спастись. Несмотря на ремень, рана продолжала кровоточить, но жажда жизни заставила Роберто совладать со слабостью и головокружением. Снова раздался выстрел из «гаранда» и ответный огонь. Стреляли где-то в нижнем конце улицы. Наступила тишина. Он встал, левой рукой ухватился за конец ремня, чтобы легче было передвигать ногу. Взглядом измерил расстояние до противоположного тротуара, где под прикрытием джипа он был бы в безопасности. Метров шесть-семь, не больше, но сейчас это показалось ему бесконечно далеко. Роберто крепко ухватился за ремень и высунул из-за цистерны свой револьвер с платком, привязанным к дулу. Раздался выстрел. Владея только одной ногой, Роберто все-таки бросился к противоположному тротуару; упав ничком позади джипа и услышав выстрелы из «гаранда», он потерял сознание.

Во главе с сержантом прибыла группа солдат, которые вынесли раненых из зоны обстрела. Перестрелка с неизвестным возобновилась, и вдруг среди оглушительных очередей раздается крик:

— Ярей! Это Ярей! Не убивайте его!

— Ярей! — в изумлении повторяет молодой солдат с длинными черными волосами. Вооруженный «гарандом», он продвигается вдоль банка. — Ярей! — снова повторяет он, словно не веря, и, не долго раздумывая, возвращается к сержанту: — Сержант! Сержант! Говорят, это Ярей! Вы слышали?

— Слышал, и что?

— Он, наверное, помешался! Прикажите им не стрелять! Позвольте, я пойду поговорю с ним. Мы же друзья! Разрешите, сержант Аргудин!

— Ты рискуешь жизнью, Хусто. Или он контрреволюционер — но этого не может быть, не было у него причин становиться контрой, — или, скорее всего, сошел с ума. А если так, он тебя убьет. Смотри, он стреляет, не разбирая, кто перед ним, лишь бы человек был в военной форме…

Тут еще подошли вооруженные солдаты. Почти замершая перестрелка началась опять.

— Прошу вас, сержант, разрешите! Я готов на все, будь что будет… Только прекратите стрелять — ведь не могу же я просить его бросить оружие и спуститься оттуда, если в него стреляют.

Пока сержант, насупившись, размышлял, появился капитан Аргедо Хардинес с капралом и двумя солдатами.

— Подожди, Хусто, я поговорю с капитаном, — сказал сержант.

Между двумя домами, в безопасном месте, состоялся военный совет.

Сержант вернулся к Хусто.

— Прекратить огонь! — крикнул он во всю мощь своих легких. — Капитан сомневается так же, как и я, но я сказал ему, что ты настаиваешь, и он разрешил. Ярей так устроился на своем насесте, что, пока ты пойдешь вдоль домов, он тебя не достанет, иначе ему придется высунуться из-за своих мешков, и тогда он окажется на виду. Но меня беспокоит, как ты подойдешь? Ведь он развернет оружие и убьет тебя.

— Нет, сержант. Верх дома, выходящий на реку, открыт, а вот внизу стена уже построена, осталась лишь узкая щель, куда можно попасть по лестнице. Поставьте двоих-троих со стороны реки, чтобы меня прикрывали.

— Ладно. Ну, удачи тебе! — сержант похлопал Хусто по плечу.

А тот отдал винтовку товарищу и медленно двинулся вдоль стен. Но потом, то ли чтобы свою храбрость показать, то ли чтобы Ярей понял, что нет у него оружия, Хусто отделился от стены и пошел по краю тротуара.

Тягостная тишина нависла над улицей. Слышны были только шаги Хусто, журчание реки, да издалека доносился мягкий плеск морских волн.

Хусто подошел к укрытию Ярея, проник в нижний этаж и посмотрел вверх через отверстие, к которому была прислонена деревянная лестница.

Нервы его были напряжены до предела, но он надеялся, что все обойдется. Ярей всегда был ему другом и, хотя явно спятил, не станет же стрелять в него.

Насколько ему страшно, Хусто понял, лишь когда попытался заговорить и у него ничего не вышло. Такое он видел только в кинокомедиях, но сейчас ему было не до смеха. Все-таки ему удалось справиться с собой:

— Ярей!

Молчание.

— Ярей, отзовись!

— Чего тебе надо? — раздался сверху резкий голос.

— Знаешь, кто я?

— Как не знать! — ответ прозвучал иронически.

— Я Хусто, твой друг!

— Понятно, мой друг Хусто! — голос Ярея прозвучал еще более насмешливо.