На новой земле

Почти каждую неделю Санг звонили женихи. Вообще-то Санг не знала женихов лично, часто даже не слышала о них, но они откуда-то узнавали ее телефон, скорее всего от своих знакомых — всезнающих бенгальских матрон. Наверняка матроны говорили, что, хотя Санг уже исполнилось тридцать, она все еще хороша собой, умна, образованна и свободна для брака. Большинство мужчин, как и Санг, были бенгальцами, и, когда она спрашивала их, где они достали номер ее телефона, все как один заверяли ее, что получили его от родителей Санг, которые спят и видят свою дочь замужем. Но Санг женихи только раздражали — она говорила, что они полные придурки, что даже толком не знают, как ее зовут, не говоря уж о других фактах ее биографии. Некоторые, например, были уверены, что она изучала физику, хотя на самом деле она училась на философском факультете, и что она окончила Колумбийский, а не Нью-Йоркский университет[6]. К тому же все они почему-то называли ее Сангита, хотя она отзывалась только на Санг. Женихи выражали свое восхищение тем, что «Сангита» сумела получить докторскую степень в Гарварде. Дураки! Они не знали, что ее отчислили за неуспеваемость еще на втором курсе и что теперь она работала кассиром в книжном магазине на площади.

Соседи по дому, Пол и Хизер, всегда могли точно определить, когда Санг разговаривает по телефону с очередным женихом. «О, привет!» — говорила она преувеличенно высоким голосом и с еле слышным вздохом раздражения откидывалась на спинку стула, как бы покоряясь обстоятельствам: так в метро, когда поезд останавливается посередине перегона, пассажиры недовольно закатывают глаза, но молчат, пережидая вынужденную задержку и понимая, что не могут ничего изменить. Полу очень хотелось, чтобы Санг «послала» кого-нибудь из наиболее навязчивых ухажеров, но она всегда была с ними подчеркнуто вежлива. Она вникала в сложные, запутанные родственные отношения, которые часто существовали в огромных, разбросанных по миру бенгальских семьях, и задавала наводящие вопросы, если собеседник демонстрировал особенную тупость. Пол отчасти даже завидовал этим неизвестным ему родственникам и друзьям родственников, хотя сам он делил с Санг весь дом и все, что в него входило: кухню, арендную плату и даже подписку на «Бостон глоуб». Бывало, женихи звонили из дальних штатов, например из Лос-Анджелеса, а бывало — из соседнего городка. Санг призналась, что однажды согласилась встретиться с женихом — просто ради прикола — так вот, он провез ее через весь штат на север, чтобы показать дурацкую фабрику, на которой он работал, а потом пригласил в «Баскин-Робинс», где за двумя шариками мороженого и молочным коктейлем сделал ей предложение.

Иногда Санг во время разговора делала заметки в блокноте, который всегда лежал около телефона.

Иногда она записывала имя звонившего, или писала «Университет Карнеги Меллон», или «любит детективы», но по мере того, как ей становилось все скучнее, на листке появлялись изображения цветов, незатейливых орнаментов или игра в крестики-нолики. Конечно, она тоже задавала вопросы, например, как ее собеседнику нравится его работа экономистом, дантистом или инженером. Причиной отказа встретиться она всегда называла занятость, докторская диссертация отнимала уйму времени! Иногда, если Пол был в это время на кухне, она чиркала в блокноте записки и показывала ему: «Умственное развитие лет на пять», или «Ну и зануда-ботаник!», или «Я помню этого персонажа — его когда-то стошнило в родительский бассейн», не отнимая от уха телефонную трубку.

Но после того, как разговор заканчивался, Санг просто прорывало. Да как им не стыдно, всем этим так называемым женихам! Какое право они имеют вторгаться в ее личную жизнь? Жалкие неудачники! Если бы Пол и Хизер слышали, что они тут бормотали о себе. Однажды Хизер не выдержала и резко заявила:

— Не могу поверить, Санг, что ты жалуешься. На что, скажи, пожалуйста? Десятки молодых, успешных, возможно, даже красивых мужчин хотят жениться на тебе не глядя, не раздумывая. И ты хочешь, чтобы я тебя пожалела?

Сама Хизер, студентка юридического факультета Бостонского колледжа, жила в одиночестве уже пять лет. Она сказала Санг, что находит такой вид знакомства ужасно романтичным, но Санг только покачала головой:

— Это не любовь, пойми.

В ее глазах все это до тошноты напоминало традиционное индийское замужество, только свахи не хватало. Да и самим этим мужчинам была нужна не она, а некое мифическое существо, сотканное из слухов, сплетен, недомолвок и досужей болтовни неугомонной индийской общины, которая не терпела в своих рядах незамужних женщин старше двадцати лет. В их глазах Санг навеки осталась хорошенькой девочкой, грациозно танцующей Бхарат-Натьям, с толстой косой и приличными отметками. Если бы эти мужчины узнали, что она представляет собой на самом деле и чем зарабатывает на жизнь, если бы они узнали, что, несмотря на все грамоты, и олимпиады, и оценки, она сидит за кассовым аппаратом и расставляет книги на витрине пирамидкой, они тут же в ужасе сбежали бы.