На новом месте приснись жених невесте или игры подсознания (СИ)

Застыв в дверном проеме, я в очередной раз за сегодняшнее утро выпала в астрал, наблюдая за тем, как мягко перекатываются мышцы на его обнаженном торсе. Как руки, ночью дарившие мне незабываемое наслаждение, сейчас умело орудуют кухонными прибамбасами. За его движениями настолько точными, уверенными и в то же время плавными, что на мгновение мне показалось, будто мужчина не есть готовит, а танцует какой-то странный, необычный, но в то же время завораживающий танец. Я как зачарованная стояла у входа на кухню и не могла оторвать взгляд от Сергея. В нем сейчас не осталось почти ничего от того мужчины, к которому я пришла устраиваться на работу в начале декабря. И о том, что вот этот очень домашний и в то же время невероятно сексуальный молодой человек и есть мой босс, сейчас напоминала только как всегда безукоризненная, идеально уложенная волосок к волоску прическа. У меня даже кончики пальцев закололо, так захотелось разрушить эту безупречность, чтобы она хотя бы сейчас не напоминала о том, что все просто и гладко в наших с Сергеем отношениях не будет. Я не знала, как долго мы будем вместе и к чему в итоге придем, да и придем ли вообще хоть к чему-нибудь. Или может быть наш роман, вспыхнув сверхновой, в ближайшие же дни разлетится на миллиарды сверкающих осколков. Мне не хотелось думать и анализировать мой внезапно случившийся роман, не хотелось мучиться неизвестностью или пытаться предугадать будущее. Здесь и сейчас я была намерена получить удовольствие от каждого проведенного рядом с ним мгновения. А там будь что будет. Приглушенно стукнула дверца духовки, возвещая о том, что приготовление завтрака, или если вспомнить о времени, то скорее уж обеда, вышло на финишную прямую.

— Доброе утро, соня, — я и пикнуть не успела, как оказалась прижата к тому самому торсу, который только что с интересом разглядывала. — Какое у тебя чудесное одеяние. — Мурлыкнул мне на ушко этот демон-искуситель. — А самое главное удобное. — И мужские руки принялись бесцеремонно стаскивать с меня импровизированную тогу.

— Э-э-э, Кравченко, ты чего это удумал? — Попробовала я взбунтоваться против творящегося произвола, вот только возмущения в своем голосе и сама, хоть убей, не слышала, скорее уж он был полон откровенного предвкушения.

— Хочу пожелать доброго утра своей девушке, — сообщил мне мужчина, а потом подтвердил слова действием, подарив мне восхитительный поцелуй.

— А без рук? — Поинтересовалась я, пытаясь отвоевать у узурпатора простынку.

— Да запросто, — не стал спорить со мной Сергей и, прислонив мое бренное тельце к дверному косяку, продолжил прерванное занятие. А бездействующие по моему же требованию руки смиренно опустил на мою талию и кажется забыл о их существовании. Но первая же попытка хоть немного сдвинуться с места, показала что это был просто стратегический манёвр. Меня попросту зафиксировали, чтобы не сбежала, наверное. Глупенький, да у меня даже мыслей подобных не возникало.

Сколько мы вот так целовались, в упоении друг другом, позабыв обо всем на свете, не знаю. Намерение любой ценой отстоять остатки былой целомудренности очень быстро выветрилось из моей головы. И я, перестав удерживать отвоеванную в неравном бою простынку, запуталась пальцами у Сергея в волосах, приведя их в милый моему сердцу творческий беспорядок. Ну а что, не одной же мне лохматой ходить. А потом Кравченко, забыв о своем обещании не пускать в ход руки, подхватил меня под попку и, немного передвинув, аккуратно усадил на краешек обеденного стола. О том, что там до сих пор лежит кое-что из кухонных принадлежностей, которые Кравченко использовал при готовке ни я, ни он в этот момент не даже и не вспомнили. Почему об этом не подумал Сергей, не знаю, а у меня способность хоть что-то соображать начисто отшибли его руки и губы бесстыдно блуждающие по моей груди. Поцелуи то нежные, то яростные сводили с ума. Прикосновения языка вызывали дрожь во всем теле и еще сильнее раздували пожар, пылающий в крови. Я в очередной раз растворялась в наслаждении и думала только о том, как же я хочу этого невозможного мужчину. Домашние брюки Сергея, еще недавно так меня умилившие, сейчас вызывали жуткое раздражение, и стянуть их с него стало высшим смыслом моей жизни. Сделать это наощупь было не просто, но я справилась, и прикосновение его восставшей плоти к моей промежности мы оба встретили протяжным стоном. Еще один миг, потраченный на то чтобы обвить его талию ногами, и я наконец-то ощутила себя восхитительно заполненной. В последовавшем за этим бешеном соитии места нежности уже не осталось, ее без остатка вытеснила страсть всепоглощающая и безудержная. Вокруг что-то падало, грохотало и разлеталось по сторонам. Но нам было как-то не до этого. Единственное, что было в этот момент по-настоящему значимым, это то удовольствие, которое мы дарили друг другу. А с ущербом, нанесенным кухонной утвари можно было разобраться и попозже.