На новом месте приснись жених невесте или игры подсознания (СИ)

Когда ко мне вернулась способность разумно мыслить, я обнаружила себя лежащей на кухонном столе. А Сергей, тяжело дыша, нависал надо мной, опершись руками о столешницу.

— Кравченко, ты маньяк, — прохрипела я глядя в голубые глаза. — И меня такой же делаешь.

— Рядом с тобой я еще и не на такое способен, — улыбнулся мужчина.

Потом мне подарили нежный поцелуй, помогли слезть со стола и даже простынку вернули. И только после этого мы принялись изучать погром, устроенный на кухне совместными усилиями. Миска, благо пустая, улетела куда-то в коридор. Терка валялась у самого окна. Еще была чашка, точнее уже бывшая чашка, чьи осколки мирно покоились в небольшой прозрачной лужице и пара яблок на полу возле плиты. Мда, неплохо порезвились. Хорошо хоть обошлось без просыпанной муки, разбитых яиц и пролитого масла, их убрать было бы не в пример сложнее. Так что можно сказать мы отделались легким испугом.

— Иди, приводи себя в порядок, — предложил Кравченко, с интересом наблюдая за тем, как я воюю с непослушным концом простыни, — а я пока тут все приберу.

— Я бы с радостью, — пришлось признаваться мне, — только не имею ни малейшего понятия о том, где моя одежда.

— А зачем она тебе, ты и в этом великолепно смотришься, — улыбнулся мужчина, глядя на мою смущенную физиономию. — Она в комнате, на диване. — Сжалились надо мной, а потом еще один оценивающий взгляд. — А давай ка я тебе пока свой халат дам. Он конечно, большой, но подозреваю, тебе в нем все равно будет удобнее, чем в платье. — И не слушая возражений, Кравченко отправился за одежкой.

Ну что сказать, халат был великолепен, темно-синий, махровый. Сергей в нем должен был смотреться великолепно. Вот только меня в эту хламиду можно было завернуть раза два и это как минимум. Поэтому полюбовавшись на него, я все же потянулась к своему платью. Вещь конечно парадно-выходная, но зато трикотажная, а потому движения особо не стесняет, так что продержусь как-нибудь, в конце концов, недолго осталось. Ибо завтра уже понедельник и мне явно стоило задуматься о возвращении домой. На кухне появилась уже умытая, одетая, причесанная и даже слегка подкрашенная, ну насколько это было возможно с тем минимумом косметики, который влезал в клатч.

— Тонь, ты что собралась в этом по квартире ходить? — Удивился Кравченко. — Может, всё-таки передумаешь и оденешь халат?

— Сереж, ты на часы смотрел, мне уже давно пора домой возвращаться. Завтра все-таки рабочий день. — Начала я зачем-то оправдываться.

— Солнышко, у меня есть предложение получше, — заявил мужчина, доставая из духовки готовое блюдо. — Сейчас мы пообедаем, а потом съездим к тебе домой за вещами. Тогда завтра утром можно будет поспать подольше.

— Это ты сейчас о чем? — Поинтересовалась я, принюхиваясь к умопомрачительным запахам, идущим от противня. — Если ты меня сейчас отвезешь, я буду тебе, конечно, очень благодарна, но причем тут ранний подъем?

— Ну, наверное, при том, что от меня до офиса гораздо ближе, а чтобы успеть заехать за тобой, мне нужно будет встать почти на час раньше. А я, знаешь ли, еще та сова.

И все это было произнесено с абсолютно невозмутимым видом, не отрываясь от раскладывания картошки по тарелкам. А я смотрела на него и не понимала то ли мне плакать, то ли смеяться. Неужели Кравченко не понимает чем чревато его предложение?

— Ты с ума сошел? Да если мы заявимся вместе на работу, народ тут же примется перемывать нам косточки.

— Не без этого, — ухмыльнулся мужчина, — но этот момент нужно просто пережить. Сначала поговорят, а потом привыкнут и успокоятся.

— Не, не, не, Сереж, я еще жить хочу. — Попробовала я свести все к шутке. — Меня же твои поклонницы живьем съедят.

Ну не объяснять же ему, что пока еще не очень-то уверена в том, что наш сумасшедший роман выльется во что-то серьезное. Что я влюбилась как девочка и теперь панически боюсь наделать глупостей и все испортить. Что боюсь банально надоесть, если мы будем слишком много времени проводить вместе. А самое главное, боюсь даже заговорить с ним на эту тему.

— Тоня, родная моя, — Кравченко поставил предо мной тарелку, положил вилку, а потом сел напротив и внимательно посмотрел в глаза. — Я надеюсь, ты не рассчитываешь, что я собираюсь скрывать наши отношения?

***