На обочине канона (СИ)

Перед восьмой по счёту тренировкой каналов я с удивлением обнаружил на деревянном потолке трещины. Подвигав глазами, добавил в список дополнений интерьера одиннадцать сучков, в досках над головой. Странно… Раньше их тут не было… Тут меня осенило. Ну как же не было! Были! Просто моё зрение резко улучшилось. И я даже знал, почему! Ведь все каналы, до которых у меня «доходили руки», как раз и связывали систему циркуляции с затылочным отделом мозга. Где, если мне не изменяет память, и находится зрительный центр. Окрылённый первым подтверждением успеха, я увеличил число «прокачиваемых» каналов вдвое. При тренировке разница между пропускной способностью «старых» и «новых» каналов была уже вполне ощутима, так что заснул я хоть и вымотанным сильнее прежнего, но с довольной улыбкой на устах.

Скинув с души камень страха «пожизненного существования овощем», я пересмотрел приоритеты. Теперь главным было как можно быстрее научиться говорить. Поэтому я старательно вслушивался в речь четырёх человек, населяющих мой маленький мирок. А уж в свободное время продолжал тренировки каналов.

Как ни странно, больше всего в изучении языка мне помог Обито. Я был просто в восторге от его привычки рисовать, проговаривая свои действия вслух. А поскольку с темой рисунков паренёк не заморачивался, исповедуя принцип «что вижу, про то и пою»; он стал бесценным источником информации о множестве различных ситуаций повседневной жизни. От покупки хлеба до миссии по охране принцессы Страны Огня мужественными шиноби Деревни, Скрытой в Листве. Для такого благодарного слушателя как я (молчит, внимает каждому слову, в нужных местах удивлённо округляет глаза или озадаченно хмурится) моя сиделка старался изо всех сил. Результат был как при изучении иностранного языка при помощи карточек. В общем, мы были довольны друг другом.

Настроение взрослых тоже было весьма радужным. Недаром же я, показательно пыхтя и тужась, приподнял дрожащую правую руку, когда они собрались в комнате на очередной консилиум. Тогда после минутной немой сцены я был безжалостно затискан, зацелован и растрёпан радостной Андой.

Вот ведь тоже проблема. Я крайне невысокого мнения о своих актёрских способностях. И эту девчонку как мать не воспринимаю в принципе — она ж младше меня прежнего! Нужно что-то делать с эмоциями, даже не из боязни спалиться — сомневаюсь, что кто-то будет настолько упорот, что предположит в охладевшем к матери мальце попаданца. Просто жалко её. За эти полторы недели к ней ни разу не пришли подруги или знакомые. Возвращалась она всегда после заката, а уходила с рассветом. Судя по форме и обилию холодного оружия, канонические сведения о кураторстве клана Учиха над полицией оказались правдивыми. Как-то не поднимается у меня рука отнять у девочки последний луч света в жизни.

Но это дело будущего, пока же я сосредоточенно ел, запоминал слова и рисунки и «медитировал». На всякий случай намеренно занижал результаты восстановления контроля над телом. Текущее положение вещей меня устраивало, а к весьма вероятной «смене декораций», которая, наверняка последует за выздоровлением, я ещё не готов.

Только отойдя немного от аврального решения насущных вопросов и избавившись от липкого, пробирающего до печёнок страха остаться инвалидом, я начал понимать насколько же мне повезло. Не окажись рядом этих людей, я запросто пополнил бы список «удачливых попаданцев»[1]. Ведь эти полторы недели я был абсолютно беспомощен, да и сейчас недалеко ушёл от того состояния. Только благодаря искреннему сочувствию и заботе трёх взрослых и одного ребёнка один неприспособленный к местным реалиям программист не только ещё жив, но и семимильными шагами выздоравливает. И, конечно, наибольшая заслуга в этом принадлежит малышу Обито.