На обочине космических трасс

Спрашивали практически обо всём и чем старше были вопрошающие, тем насущней звучали их вопросы. Малышей интересовало много ли места на орбитальных комплексах, а как там кормят, а какая там мебель. Очень впечатлил вопрос мальчика:

– Василиса Петровна, а как быстро вам хочется вернуться домой после того, как вы туда прилетели? – Ты знаешь, если бы это были комплексы двадцать первого века, наверное, в момент прилёта. – Аудитория рассмеялась, дети изучали устройства тех примитивных по нынешним меркам устройств, консервными банками, висящими в космосе,

– А сейчас это моя работа, конечно, хочется вернуться, дома ждёт сын, родные, а ещё хочется, чтобы они не утрачивали повода гордиться моей работой.

– А сувенирчики привозите сыну? – Полюбопытствовала белёсая кудряшка лет восьми.

– А как же, ведь всё, что я привожу – это подарок небес, подарок из мира звёзд, – дети разразились аплодисментами.

Далее снова последовала череда простых вопросов, и вот прозвучал, наверное, главный вопрос встречи. Его задала девушка в серебристом платье с высокой причёской, судя по возрасту, выпускница интерната.

– Василиса Петровна, как вы считаете, почему люди буквально рванули в космос всего за несколько десятилетий. Технологии открытия следовали одна за другой, почему так, ведь всё, чем мы пользуемся сейчас, это, по большей части достижения эпохи объединённого человечества.

– Видите ли, – Василиса Петровна налила воды из кристаллического графина, сделала несколько глотков и окинула аудиторию, пестрящую пытливыми взорами детей, детей невозвращенцев…

– Я искренне верю, что первый и самый главный шаг в космос человечество сделало, когда сменились идеалы, когда на первое место вышли труд, радость творчества, достижений и свершений. Да, на это понадобилось, много временя, но и то, на мой взгляд, не так уж и много. Вы знаете, мне кажется, однажды человечество словно исцелилось от вируса зла, ненависти, алчности. Ну а затем последовала, в буквальном смысле, социальная революция, истинная революция без баррикад, страданий и смертей. Естественная революция, без вложения капитала играющих людьми как шахматными фигурами богачей, революция в головах.

Идя на поправку, человечество семимильными шагами двигалось к новой науке и технике, двигалось к гармонии с природой, а уж она, природа, не сопротивляясь, открывая нам свои новые и новые тайны. Да и космос распахивал перед нами двери, в которые мы так настойчиво питались проникнуть в далёком прошлом. Так что хотите, верьте, хотите, нет, но в космосе нет места животным, вооружённым смертоносным разумом, это только в бредовых порождениях фантазии сочинителей прошлого, космос бороздили злобные пришельцы ради войн и порабощения. Космос – это не арена для боевиков, эта арена лишь была в головах сочинителей больного человечества времён разобщения.

Аудитория снова взорвалась дружными аплодисментами, дети вскочили со своих мест, их лица лучились уверенностью в завтрашнем дне и желанием строить то самое светлое будущее, чей образ был многократно опошлён мерзкими демагогами прошлого.

Я вышел в коридор и увидел там Герду, задумчиво перебирающую мозаику на стенах создавая новый узор.

– Герда, здравствуй, чего делаешь?

– Да так, – она отошла, и я увидел изображение звездолёта бороздящего пустоту среди звёзд.

– Слушай, Герда, а ты была в скансене «Старый космодром»?

– На «Старом космодроме» нет, не была, – продолжая перебирать мозаику, ответила девочка.

– А хочешь, слетаем после уроков, развеешься?

– А у нас уроки и так завершились.

– Тогда полетели? Сейчас только предупредим, что я тебя похитил на часик, полтора и…

– Полетели! – Сдвигая последний кусочек мозаики в своём творении, сказала Герда.

– А меня с собой возьмёте, – услышал я знакомый голос.

– Как думаешь, возьмём? – Я лукаво глянул на Катерину.

–Возьмём, втроём веселее, – ответила девочка, и мы дружно рассмеялись.

*

Скансен «Старый космодром» поражал размерами и примитивизмом. Высоченные опоры, фермы, огромные помосты, обожжённый бетон… Мы попросили дроида-экскурсовода оставить нас одних. Мы блуждали между застывшими на вечной стоянке автомобилями, фигурками в костюмах сотрудников космодрома, зданиями космодрома. Всё здесь было буквально пропитано духом того времени, времени безысходности и заброшенности, времени торжества платёжных средств, времени низкой стоимости жизни на бирже ценностей агонизирующего общества.

Так постепенно мы подошли к стартовой конструкции, некогда как рогатка громадный камень запускавшей корабли прошлого в небо. Герда, всё это время хранившая молчание, села прямо в сажу, толстым слоем покрывавшую бетон, переживший не один поцелуй языков пламени, вырывающихся из разогретых дюз ракет, ракет, стремящихся на свободу…

Взглянув на небо, девочка отвела взгляд и стала вдруг сама не своя, принявшись рассматривать ладони, словно видела их впервые.