На одной волне

— Об инвалидах-радиоспециалистах, Юрий Владимирович. Колясочники, без ноги или руки — им всем найдётся работа по душе. Зато и социальный фактор закрою — поднять из бездны ничегонеделания такого человека и дать ему работу по душе…

— Молодец! — эмоционально воскликнул глава государства. — Ты беспартийный?

— Да.

— А думаешь так, как не думает половина коммунистов. И поступаешь по совести, человечно. Я предполагаю, сколько таких людей выброшено из жизни, и представляю их внутренний подъём после твоего предложения. Предложения, от которого вряд ли кто откажется. Только если человек совсем деградировал. А что у тебя там за связи с ветеранами?

— Часть продукции выдаётся ветеранам-радистам нашей области бесплатно.

— Ты серьёзно? — вскинул брови Андропов.

— Конечно. Мы у них в неоплатном долгу, а некоторые даже из дома не выходят, и эфир — единственная возможность пообщаться с кем-то. А на какой технике они работают? Это даже словами цензурными не описать. Но у меня нет возможности обеспечить такой техникой всех ветеранов-радистов в стране. Рад бы помочь, да не могу, — Костя развёл руками.

— А в Совет ветеранов обращался?

— Юрий Владимирович, кто я такой?

— Я тебя понял. Хорошо, дам команду, чтобы они сами вышли на тебя, и решим вопрос с финансированием. Теперь вот что… ты своим людям доверяешь? На все сто?

— Ещё двоим — да. Моей сестре и её мужу. У нас перекрёстный брак: моя Катя — сестра мужа моей сестры Иры. Вот им — да.

— Кто они по образованию?

— Ирина — дипломированный юрист, закончила юрфак МГУ…

— Солидно!

— Михаил проходил обучение в техникуме, поэтому, как мастер на производстве, он вполне справляется со своими обязанностями. Есть ещё толковые люди, ведущие другие направления. Недавно я ездил в Рязань и забрал оттуда перспективных выпускников. Пусть шесть человек, но это люди, привыкшие мыслить нестандартно…

— Ты взял тех, кто не обременён общепринятыми догмами, — задумчиво перебил его глава государства.

— Совершенно верно. Я сам ограню эти «алмазы».

— Я был о тебе немного худшего мнения, но теперь вижу, что передо мной сидит готовый начальник крупного производственного объединения. Очень умный и дальновидный во всех направлениях хозяйствования предприятия. А если я добавлю в твою команду проверенных людей, которые будут только координировать твои взаимоотношения со смежниками? — Андропов снова посмотрел на Константина своим пронизывающим взглядом.

— Юрий Владимирович, а сможем ли мы с ними ужиться? Поймите, они не в курсе общей доктрины развития…

— Эти в курсе, — усмехнулся тот. — И очень уважают тебя.

— Да? — удивился Иванов. — И кто же они, если не секрет?

— Главным у них будет Зимин. Алексей Сергеевич. Знаешь такого?

— Конечно! — улыбнулся Костя.

— По предложению Суслова он будет координировать те самые отношения со смежниками, общественностью и тому подобным, заодно его группа, кто останется после проверки, вольётся в твой коллектив.

— Не откажусь, — мотнул головой молодой человек. — особенно по микропроцессорам. В моей команде сейчас нет таких специалистов.

— Тогда научно-производственное объединение «Прометей» скоро выйдет на новый уровень. Я бы сказал, международный. Хотя о тебе уже знают на Западе и за океаном. Твои патенты наделали много шума. Наша страна по ним успела заключить несколько сделок на миллионы долларов.

— Рад, что вношу посильный вклад в укрепление экономики страны.

— Константин, мне хватило пообщаться с тобой вчера и сегодня, чтобы понять твою бескорыстность. Иногда она выходит за рамки здравого смысла, но это поправимо, — усмехнулся Андропов. — С наступлением зрелости к тебе придёт желание жить с комфортом. Возможно, Екатерина уже мечтает о чём-то таком… — он перевёл взгляд на девушку.

— Костя по мере возможности балует меня подарками, но я тоже родилась в обычной семье, не приучена к роскоши.

— Когда у вас появится ребёнок, потребности возрастут многократно. Поэтому не нужно спорить со мной. У меня есть житейский опыт, а вы его только накапливаете, — напустил на себя строгость глава государства.

— Как скажете, — испуганно посмотрела на него Катя.

Маленькая интерлюдия. Двумя часами позднее